— Я в абсолютном порядке. Можете идти, — сказала она, садясь. Шляпа ее свалилась, прическа растрепалась, и вся она была в песке. Он подошел к ней, и она одернула юбку, как будто испугавшись, что Генри наступит на нее.
— Я не могу отпустить вас, Энн.
Она подняла на него глаза, готовая выдать ему очередную порцию своего гнева, и сердце ее замерло. Ей не нравилось, как он смотрел на нее, потому что от его взгляда чело ее горело, как в огне. «Не делай этого, Генри. Не заставляй меня полюбить тебя, когда я только что решила, что буду ненавидеть тебя всю свою жизнь». Никогда прежде не испытывала Энн такого замешательства, как сейчас, когда она смотрела в эти глубокие серые глаза. Она чувствовала, что тонет в этих глазах. Желала, чтобы он поцеловал ее и, одновременно, чтобы сделал что-нибудь, что вернет ей силы и ненависть к нему.
— Что вы намерены делать? — спросила она неожиданно для себя самой.
— Поцеловать вас.
Генри наклонил голову очень медленно, давая Энн возможность уклониться, если она захочет. Энн хотела уклониться и не позволить его теплым губам прижаться к своим. Нет.
Но вместо этого она вздохнула, легонько подалась ему навстречу и губы их встретились. Прикосновение его губ было коротким, но вполне достаточным для того, чтобы вызвать у Энн желание прижаться к Генри изо всех сил. Однако она отодвинулась, ее взволнованный взгляд нашел серые глаза, полыхавшие таким огнем, что Энн почувствовала, как всю ее обдало горячей волной.
— Я ненавижу вас, Генри Оуэн, — нежно проворковала она.
— Я знаю, — ответил он и поцеловал ее еще раз.
* * *
— Как вы думаете, мы дали им достаточно времени поговорить? — спросила Беатрис.
Они с Алексом прошли уже, вероятно, около километра по пляжу, окружающему «Морской Утес». Старый дом скрылся из виду за могучими соснами. Они не очень много говорили друг с другом, рассматривая проводимое вместе время как тягостную обязанность. По крайней мере, Беатрис казалось, что Алекс так считает. Беатрис очень неуютно чувствовала себя, осознавая, что мужчина, прогуливающийся рядом с нею, скорее согласился бы на визит к дантисту, чем провести с ней час за светской болтовней. Поэтому она хранила молчание до тех пор, пока ей не показалось, что она сейчас взорвется.
— Я полагаю, нам уже пора возвращаться, — ответил он. — Надеюсь, мы отсутствовали не настолько долго, чтобы ваша репутация оказалась под угрозой.
Беатрис передернула плечами.
— Я знаю, что в вашем обществе я в полной безопасности, мистер Хенли.
Он посмотрел на нее странным взглядом.
— Почему вы так решили?