— Какой красивый дом, — говорит он Джен, — что заставило вас переехать сюда?
— Не что, а кто. Моя мама, — отвечает Джен, к счастью, вполне любезно.
— А что вы думаете о налогах? — Жак задает этот вопрос, видимо, думая, что он одинаково волнует всех, независимо от возраста и страны проживания. — Во Франции они ties terrible[68].
— Мне нравится, как вы говорите, — сообщает Джен, легко меняя тему на ту, которая ей ближе все го. — Я знаю одну французскую песню. У нас в школе сейчас все ее поют. Хотите послушать?
Решив, что Джен сейчас исполнит «Фрер Жак», я не угадала: вероятно, в старых школьных дворах теперь звучат совсем другие песни.
— Voulez-vous coucher avec moi се soir?[69] — пронзительно выводит моя маленькая девочка тонким невинным голоском. — Voulez-vous coucher avec moi?
«Черт с ними, с джинсами», — думаю я, торопливо спускаясь вниз.
Подойдя к Жаку, я быстро целую его в щеку, после чего, обняв Джен за плечи, говорю:
— Она совершенно не понимает, о чем поет. Ты ведь знаешь детей.
— Non, non. C'est tres charmante[70] — отвечает он.
— А что плохого в этой песне, мам? — удивляется Джен. — Мне нравится. Только я не знаю, о чем она.
— Все хорошо, детка, я расскажу тебе, о чем эта песенка, но немного позже.
Года через два. Нет, пожалуй, раньше. Не хочу, чтобы мисс Дейч меня опередила.
— Скажи ей сейчас, — предлагает Жак, подмигивая. — Я подожду. У тебя есть удобное кресло?
— Ни одного, — отвечаю я, хватая его за руку. — К тому же нам пора идти. «Банановая республика» закрывается через восемь часов.
Джен осматривает меня с ног до головы, и я понимаю, что мой наряд ей совсем не понравился. Пожалуй, надо было задержаться на минутку и надеть сарафан.
— Мам, ты ведь не собираешься выходить из дома в таком виде? — В голосе Джен отчетливо слышится неодобрение. Что случилось с десятилетним ребенком, которого восхищало все, что я делала? Он превратился в одиннадцатилетнюю девицу, больше всего на свете боящуюся, как бы я не опозорила ее перед подругами.
Раньше я говорила ей, что надеть. Теперь она решает этот вопрос за нас обеих.
— Господи, опять джинсы! Ты что, ходишь в них на все свои свидания?
— Вce свидания? — Жак впервые смотрит на Джен с неподдельным интересом. — Ну-ка расскажи мне обо всех свиданиях твоей мамы. Le rendez-vous. Я уверен, у нее их было много. Ведь она elle est tres belle[71]. — Он одобрительно гладит меня по щеке.
Интересно, обратил ли он внимание на мои брови?
— Да, расскажи нам, — соглашаюсь я, совершенно сбитая с толку. О каких свиданиях она говорит? Лично я не могу припомнить ни одного, не говоря уж о тех, на которые ходила в джинсах.