На ресторане нет вывески, и я три раза прохожу мимо здания, в котором он, как мне кажется, должен размещаться, прежде чем решаюсь, наконец, подняться по ступенькам и толкнуть деревянную дверь без всяких опознавательных знаков. За дверью я вижу столик администратора, а возле него — потрясающе красивую девушку-азиатку в черном платье без рукавов, с голыми ногами и в черных остроносых сабо на шпильке.
— Это «Ичиз»? — спрашиваю я, стараясь закрыть зонт и ухитрившись налить, целую лужу воды на блестящий мраморный пол.
Девушка смотрит на меня с недоумением. Видимо, я неправильно произнесла название.
— «Икиз»? — предполагаю я.
Молчание.
— «Айчиз»?
Еще один удивленный взгляд.
— «Айкиз»?
Видимо, ей становится меня жаль, и она говорит:
— Добро пожаловать в «Ашэйз».
Я совершенно не понимаю, как можно произносить «Ашэйз», если пишется «Икиз»[4], но не решаюсь спорить с женщиной, рискнувшей надеть платье без рукавов в третий по количеству выпавших осадков день года.
— Я должна встретиться с Люси Бэлдор. У нас заказан столик на час дня.
Она просматривает журнал, словно сомневаясь в моих словах.
— Мисс Бэлдор еще не пришла. Не желаете присесть?
— Пожалуй, сначала зайду в дамскую комнату.
Возможно, мне удастся что-то сделать с волосами и превратить мокрую паклю в сухую. Девушка изящно машет рукой:
— Назад и налево.
— Спасибо. — Я собираюсь отойти от столика, но стекающая с мокрого зонта вода успела превратить пол в настоящий каток, и моя сумка летит в одном направлении, зонт — в другом, а я плюхаюсь прямо на холодные мраморные плиты. Мисс Платье-без-Рукавов делает вид, что ничего не произошло.
Никто не помогает мне подняться, поэтому, повозившись немного на полу, я наконец встаю и ковыляю в дамскую уборную со стенами, сплошь увешанными зеркалами высотой от пола до потолка. Ну и черт! Волосы, которые я двадцать минут укладывала феном, уныло свисают мокрыми прядями, а неровные черные круги под глазами свидетельствуют о том, что водостойкая тушь редко оправдывает свое название. Все, что мне остается, — это быстро причесаться и вытереть лицо обрывком туалетной бумаги. Проведя всего полтора часа вне дома, я утратила отдаленное сходство с Сибилл Шеферд[5] и превратилась в некое подобие Кортни Лав в годы ее брака с Куртом Кобейном[6]
По возвращении в зал меня отводят к столику, где я снимаю плащ и вешаю его на спинку стула. Никто не предлагает забрать у меня верхнюю одежду, никто не приносит меню или хотя бы стакан воды. Что ж, хорошо. Я вполне могу подождать. Вертя в руках кошелек, я лихорадочно думаю, чем бы заняться, чтобы не выглядеть совсем уж глупо. Проходит семнадцать минут, в течение которых я несколько раз проверяю свой мобильный и один раз звоню на домашний телефон, чтобы узнать, нет ли сообщений, — их нет. Когда я вконец теряю терпение, появляется Люси. Она идет между столиков упругой, летящей походкой, и все — или почти все — оборачиваются ей вслед. Ее макияж безупречен, колорированные белокурые волосы безукоризненно уложены, а плащ от «Берберри» и туфли на шпильках от Маноло Бланика выглядят так, словно их только что вынули из упаковки. Может, она умеет проходить между струями дождя? Даже если Люси прибыла в такси, в чем я не сомневаюсь, ей пришлось-таки сделать несколько шагов от автомобиля до входной двери, а дождь, в чем я убеждаюсь, посмотрев в окно, все еще льет как из ведра.