— Заговорил, — цедит офицер. — Садись на коня и махни своим из-за угла, чтобы ехали сюда. Смотри, сзади пуля!
В руках офицера блестит смерть. Из амбара выехало пятеро поляков на конях.
«Кони дрянь, — думает Гришутка. — Уйду от сволоты, как пить дать, уйду».
Сел на коня.
К углу пошли Гришутка на Мышастом, офицер и двое с винтовками пешком. Пятеро на конях прижались к избе.
Вот и угол.
— Дашь знак и назад. Поймаем тех — жив будешь. У нас послужишь, — картавит сзади офицер.
Вдали насыпь. Будто голова Василия Ивановича видна.
«Свои там! Каждый близкий, родной! А жить-то как хочется! Кругом такая красота… Дома, в Ставрополе, поди, сеют. А что говорил военком? «Гриша, ты комсомольцем стал, резерв нашей партии, будущий строитель коммунизма, надежда рабочего класса». Какой я стервец! Нет, умру, а не изменю! А может, выскочу еще?» — Оглянулся… Из-за угла глаза и дула.
Собрал Мышастого, будто потянулся к шапке, прижал ноги и рванулся к кустарнику. Выстрелов не слышал.
Сначала кольнуло и обожгло плечо, потом стегнуло по ноге, а затем все оборвалось. Последними мелькнули кустарник и — сбоку кверху — морда Мышастого с прижатыми ушами.
Но балке, под мостикам, по воде к разъезду за насыпью приволок Мышастый запутавшегося в стремени Гришутку.
Вместо головы у Гриши кровавый кочан капусты.
Подскочил Мышастый, упал, дернулся, попытался встать, поставил передние ноги, сел по-собачьи и медленно опрокинулся на бок.
К вечеру все части бригады собрались вместе. Командир разрешил бригаде как вынесшей на своих плечах главную тяжесть боя отдохнуть.
В этом же селе вечером хоронили Гришу Мамина.
Тяжело переживал взвод эту утрату.
«Зачем, зачем пустил его в разведку? Гриша, Гришутка, такой приветливый, всегда спокойный, отзывчивый…» — Гришин обвинял себя в смерти товарища.
Наскоро сколоченный гроб, свеже вырытая могила, сумрачные лица ребят и старых бойцов. Слова изнутри, неповторимые, острые, как шипы. Сжатые челюсти, залп и… холмик свежей земли.
Врезались в память последние слова комиссара.
— Ушел Мамин! Погиб, честно выполняя долг служения рабочему классу, пролетарской революции. Появилась брешь в рядах комсомола. Пусть воспитает комсомол тысячи таких, как Мамин, таких, как Гриша. Фабрики, заводы, шахты — весь рабочий класс дадут еще и еще таких же, как Мамин, своих сынов, готовых к защите дела отцов, дела пролетарской революции. На смерть Мамина, лучшего из нас, ответим большей сплоченностью, большим героизмом, ответим победой над врагом!
Взвод ответил на смерть Гриши передачей в комсомол шести ребят.