Горизонт светлел. Можно уже было различить всадника за сотню шагов.
Впереди неожиданно полыхнул залп. Веером отскочил к эскадрону разъезд, высланный в село. Отделенный командир — начальник разъезда — доложил командиру бригады:
— До села полкилометра. Из села сюда к нам движется пехота противника. Человек сто, поди, будет.
Комбриг перебил, отделенного:
— Близко?
— Подходит к гребню, что впереди.
Комбриг послал предупредить Гришина, чтобы внимательно смотрел вперед и в случае атаки ударил десятью всадниками по противнику слева, а остальными охранял фланг и тыл эскадрона.
— Приготовить эскадрон к атаке. Атаковать, когда противник выйдет на гребень, — раздалась приглушенная команда.
Комбриг выскочил на гребень. С гребня не видно ни наступающей пехоты, ни остановившегося сзади эскадрона.
Около выскочившего на гребень засвистели пули.
Конь вильнул назад к эскадрону. Поскакал комбриг, выхватив, шашку из ножен. За ним без команды звякнули вынутые клинки у сотни всадников позади.
— Сейчас атакуем? — шопотом опросил комбрига командир эскадрона.
— Подожди. На гребень выползут. Им нас плохо будет видно, тогда бросимся, — ответил тот также шопотом.
Вот на гребне показались пешие. Один, два, десять, еще и еще.
— Пора? — срывается голос у командира эскадрона.
— Подожди.
Пехота стреляет в сторожу Гришина, а эскадрона не видит.
— Только бы Гришин во-время ударил с фланга их. Ну, давай. Без крика, под шумок вырубим и наскоком в село. Давай, — шепнул комбриг.
Сотня ринулась к гребню. Ни одного крика. Стук копыт.
Один зычный голос выкрикнул:
— Гришин!
Долетел звонкий ответ:
— Иду!
Рота белополяков и по одному патрону не выпустила.
Хряст, стоны, придушенные крики.
От всей роты противника к селу отскочили два-три всадника — офицеры. Эскадрон и взвод Гришина летели за ними.
Ворвались в село.
— Ура! — рявкнул комбриг.
Сотня глоток подхватила:
— Уррра-а, ур-р-а!
В селе, на улице и во дворах, стрельба и рубка. Ударил по противнику и отступавший полк. Белополяков выбили, гнали за село.
Из-за леса выглянул красный серп солнца. От Львова донеслось гудение самолетов.
— Опоздали голуби, опоздали, можете забирать, — кривя рот в улыбку, показал командир эскадрона на порубленную роту.
Первый эскадрон и взвод Гришина вернулись в лес на старое место — в резерв. Начался дневной бой под Львовом.