- Неприятная штука, - сочувственно сказал Тодд.
- Неприятная штука, вы слышали? Молодой человек умеет выбирать деликатные выражения.
Тодд начал извиняться, но Хейзель с улыбкой остановил его жестом. У мужчины было бескровное измученное лицо, лицо старого человека, прикованного к больничной койке и готового к любым поворотам в своей жизни... в основном малоприятным. В этом смысле, подумал Тодд, он и Дюссандер - два сапога пара.
- Не надо, - сказал Морис. - Не надо отвечать на мой выпад. Я вам чужой человек. Почему вы должны переживать из-за чужого человека?
- Никто из нас не остров в этом мире... - начал Тодд.
Моррис засмеялся.
- Молодой человек знает наизусть Донна! Кто бы мог подумать! Скажи, а как дела у твоего друга и моего соседа?
- Врачи говорят, для своего возраста он довольно быстро идет на поправку. Ему ведь уже восемьдесят.
- Это таки возраст, - согласился Моррис. - Он у тебя совсем не разговорчивый. Но из того, что он сказал, я так понял, что он натурализованный. Вроде меня. Сам я поляк. То есть я родился в Польше. В Радоме.
- Правда? - из вежливости спросил Тодд.
- Представь себе. Знаешь, как в Радоме называют канализационные крышки?
- Нет, - улыбнулся Тодд.
- Беретки, - засмеялся Моррис, а за ним и Тодд. Дюссандер покосился в их сторону и слегка нахмурился, но тут Моника отвлекла его внимание каким-то вопросом.
- Значит, твой друг натурализованный.
- Да, - сказал Тодд. - Он из Германии. Из Эссена. Знаете такой город?
- Вообще-то, я мало где бывал в Германии, - ответил Моррис. - Интересно, что он делал во время войны.
- Не знаю, - уклончиво сказал Тодд.
- Ну да. В общем, неважно. Война, когда это было. Скоро в Америке подрастет поколение, из которого кто-то, может быть, станет президентом, да-да, президентом, и он уже ничего не будет знать про ту войну. Он уже может спутать чудо-победу при Дюнкерке с переходом Ганнибала на слонах через Альпы.
- А вы воевали? - спросил Тодд.
- Можно сказать, что воевал... Да, в наше время не каждый молодой человек будет навещать старика... даже двух стариков, если со мной вместе.
Тодд скромно улыбнулся.
- Что-то я устал, - сказал Моррис. - Попробую поспать.
- Поправляйтесь.
Моррис благодарно кивнул и закрыл глаза. Когда Тодд подошел к постели Дюссандера, родители уже собирались откланяться, отец поминутно поглядывал на часы и ахал, что они нарушают больничный режим.