– Напрасно. Такого свиного пирога, если верить нашему толстому другу, мы еще не едали. – Леди повела чашей в сторону лорда Мандерли. – Видел ты когда-нибудь столь счастливого толстяка? Чуть не пляшет и сам подает тарелки.
Лорд Белой Гавани в самом деле являл собой портрет дородного весельчака – он смеялся, хлопал других лордов по спинам и заказывал музыку.
– Спой нам «Конец ночи», певец, – я знаю, невесте понравится. А не то поведай об отважном Данни Флинте, чтобы мы все прослезились.
– Можно подумать, что это он новобрачный.
– Он попросту пьян, – проронил Теон.
– Страх свой топит, несчастный трус.
Трус? Теон не был в этом уверен. Сыновья Вимана, такие же толстые, не посрамили себя в бою.
– На Железных островах тоже принято пировать перед битвой. Близость смерти придает жизни особую сладость. Если Станнис придет сюда…
– Придет, куда денется, – усмехнулась леди. – И когда это случится, толстяк намочит штаны. Его сына убили на Красной Свадьбе, а он делит хлеб-соль с Фреями, принимает их у себя, обещает одному из них свою внучку и подает им пирог. В старину Мандерли бежали на Север с юга, отдав свои земли и замки врагу, а кровь всегда окажет себя. Не сомневаюсь, что толстяк охотно перебил бы нас всех, только духу, несмотря на обилие плоти, у него не хватает. Под всем этим жиром бьется сердце столь же трусливое, как… как и твое.
Это хлестнуло Теона, будто кнутом, но ответить столь же хлестко он не посмел. Охота была платить собственной шкурой за дерзости.
– Если миледи думает, что лорд Мандерли замышляет измену, об этом следует сказать лорду Болтону.
– По-твоему, Русе не знает? Глупости. Посмотри, как он следит за Мандерли, и заметь: он не притронется ни к чему, пока лорд Виман не отведает это первым. Не пригубит вина, пока тот не выпьет из того же бочонка. Русе будет только в радость, если толстяк попытается нас предать. Он ведь бесчувственный, Болтон. Пиявки, которых он так обожает, давно высосали из него все страсти. Любовь, ненависть, горе – для него всего лишь игра. Одни охотятся с гончими, другие с ястребами, третьи бросают кости, а Русе играет людьми. Тобой, мной, Фреями, Мандерли, новой толстушкой-женой, даже своим бастардом; все мы фигуры в его игре. – Леди Барбри подставила слуге чашу и жестом велела ему наполнить чашу Теона. – Ему, по правде говоря, одного лордства мало. Почему бы не королевство? Тайвин Ланнистер мертв, Цареубийца – калека, Бес в бегах. Ланнистеры кончились, а от Старков Болтона любезно избавил ты. Старый Уолдер Фрей не будет против, если его крошку Уолду сделают королевой Севера. Возражения могут последовать со стороны Белой Гавани, но я почему-то не думаю, что лорд Виман переживет грядущую битву – и Станнис тоже. Русе уберет их, как убрал Молодого Волка, и кто же тогда останется?