— Ты ее любишь?
— Смотря что подразумевать под любовью. Как близкого родственника — да. Пойми, у меня на всем свете никого, кроме них.
— Конечно — я же не в счет.
— При чем тут это! Ты — другое. Ты — очень теплая, нежная, светлая часть моей жизни… Я бы очень хотел быть и с тобой, и с ними, но, к несчастью, такой вариант невозможен. А бросить их сейчас одних я, пойми ради бога, не могу. Совесть не позволяет.
— А почему бы тебе, скажем, не позвать меня к себе? — хорошо понимая, что его решение принято, все же спросила Александра.
— Потому что это несправедливо по отношению к тебе. Ты была бы всегда одна — не представляешь, как я здесь занят! Еще же бизнес.
— Я могла бы тебе помочь.
— Что, с Катей и Жулькой?
— Вообще-то я про бизнес, но можно и с ними.
— Ты сама понимаешь, что для Кати твой приезд — стресс, а уж это ей точно лишнее. Что касается бизнеса… согласись, ты в нем участвовала побочно, оказывала хоть и эксклюзивные, но необязательные услуги, а в основных делах, увы, разбираешься плохо. Да и на кого ты оставишь сына?
— Темка большой, месяц-другой один прокантуется. Я же не собираюсь к тебе до конца времен.
— Ладно, обсудим, только позже. Пока мне пришлось бы разрываться на тысячу частей. Сашуля, пойми: любовь — еще не все на свете. Есть вещи посерьезней. Долг, например. Иногда приходится выбирать. Вот как мне сейчас. К сожалению.
Откуда у него эти гладкие, полые, обтекаемые слова, это непрошибаемое равнодушие?! Ей хотелось рыдать, голосить, как деревенская баба. Что ж ты со мною делаешь, злодей? Как же я одна без тебя буду?
Но она сдержалась, смолчала — чудом. Чародейством, магией, волшебством.
И очень тихо, спокойно произнесла:
— Макс, ты сам знаешь, что говоришь ерунду. Любовь, пока она есть, не просто все на свете, а все на свете в квадрате. В кубе. Любовь сильнее любых трудностей. И убивать ее — преступление. А ты занимаешься именно этим.
С другого конца провода раздалось смущенное покашливание.
— Саша, опомнись, что за мелодрама? К чему такая выспренность? Мы не в пьесе. Перед нами объективная ситуация: вернуться в Москву я пока не могу. И все, никакого подтекста! Как получится, приеду. Но сколько Кате потребуется на выздоровление, неясно. По моим прикидкам, не меньше полугода.
— А потом ты вернешься?
Он замялся — на долю секунды, но она почувствовала. И отчетливо уловила фальшь в ответе:
— Какой смысл обсуждать это сейчас? Я не знаю, как все повернется, и не хочу давать пустых обещаний.
Александра не вытерпела, сорвалась:
— И что же вы, мужики, за люди? Врете, врете… под расстрелом правды не скажете! Ну решись, признайся, что тебе тамошняя жизнь понравилась! Что там и Катя годится! Очень даже понятно: дом, быт, дочка своя собственная. И со стороны получаешься герой — спаситель!