Первый день царь велит своим невесткам испечь по пирогу. Пришел Иван грустный домой, а лягушка ему и говорит: «Не тужи, Иван-царевич, утро вечера мудренее.» Лег Иван спать, а лягушка обернулась Василисой прекрасной и спекла пирог. У дочки дворянской да купеческой хлеба подгорели, а лягушкин хлеб царь приказал до праздника поберечь. И задал тут же новую задачу: сткать до утра по ковру. Пришел Иван опять грустный, а лягушка ему: «Не тужи, Иван-царевич, утро вечера мудренее.» Лег Иван спать, а лягушка опять обернулась Василисой, да такой ковер соткала, что царь на ковры старших невесток и смотреть не стал. И приказал тогда царь пир созывать, да чтоб сыновья с женами были! Пришел Иван домой, рассказал лягушке про беду, а та в ответ: «Не тужи, иди сейчас один, а позже прибуду. Да не удивляйся ничему!» Поехал Иван-царевич на пир, царь его и спрашивает, чего мол жену не привел? А тот в ответ, будет скоро, одевается. Народ в хохот, а тут дверь открывается и входит девица красоты неписанной, да прямо к Иван, пришла, мол, муж дорогой.
Заподозрил Иван тут дело нечистое, прибежал домой, глянь — лежит на полу кожа лягушачья. Он ее схватил да в огонь бросил. Прибежала Василиса домой, увидала что кожа сгорела и заплакала: «Что ж ты наделал, Иван-царевич! Потерпел бы ты три дня, и была бы я навеки твоя, а теперь достанусь Кощею Бессмертному!» Налетел тут Кощей и унес Василису в свое царство.
Делать нечего, пошел Иван жену из плена выручать. Долго ли коротко шел Иван, да дошел он до избушки на курьих ножках. Сидит там Баба Яга костяная нога и говорит: «Помогу я тебе, Иван царевич. Покажу тебе дорогу в царство Кащеево. Да смотри, зазря с ним не дерись, бессмертный он. А смерть его на конце иглы. Игла та в яйце, яйцо в сундуке, а сундук на дубе висит. Как достанешь ту иглу, сломай ее, тут Кощею и смерть придет.» Поклонился Иван Бабе Яге за помощь, пошел в царство Кащеево. Нашел он тот дуб, на котором сундук висел. Открыл сундук, а там яйцо. Достал он то яйцо, разбил, а там игла. Взял он ту иглу и сломал. Зашаталась тут земля, гром раздался, огонь поперек небя загорелся, и рухнуло царство Кащеево. Взял он тогда Василису и вернулся с ней домой. И было у них много детей, и жили они долго-долго, до самой старости.
— А теперь спи, — окончила сказку бабушка, поправляя постель внука.
* * *
«К тому же времени летописец относит и начало Киева, рассказывая следующие обстоятельства: „Братья Кий, Щек и Хорив, с сестрою Лыбедью, жили между полянами на трех горах, из коих две слывут, по имени двух меньших братьев, Щековицею и Хоривицею; а старший жил там, где ныне (в Несторово время) Зборичев взвоз. Они были мужи знающие и разумные; ловили зверей в тогдашних густых лесах днепровских, построили город и назвали оный именем старшего брата, т. е. Киевым…“»