При этих словах ее пронизал ледяной холод. Было в этом что-то загадочное, особенно в словах о кладбище. Она снова вспомнила свои кошмары, связанные с зубчатой железной оградой и заблудшими душами, которым отказано в упокоении на освященной земле. Возможно, это были предостережения, дурное предчувствие? Ларк была склонна этому верить. Уж слишком часто эти видения повторялись.
— Ларк! — окликнул Кинг.
— Ты хочешь сделать меня тут узницей? — беззаботно, по крайней мере, ей так показалось, спросила Ларк.
— Ничего подобного, — почти строго ответил он. — Просто я хочу, чтобы у меня душа была спокойна. Это суровый берег, любимая, и грубые мужчины бродят здесь не с хорошими целями, именно поэтому ворота всегда заперты. Но некоторых и они не удержат. Просто я не хочу, чтобы с тобой произошла какая-нибудь… неприятность.
Перед внутренним взором Ларк возникла огненноволосая Хейзл Хедстон. Она ведь прошла через ворота? Сомнительно, что ее пригласили. Графиня в церкви смотрела на нее волком, да и Кинг, конечно, ее не приглашал. Ларк стремилась узнать больше о таинственной женщине из прошлого Кинга, но в то же время боялась. Это вызывало в ее воображении неприятные картины, особенно теперь. После интимного единения с Кингом Ларк хотела верить, что она единственная его любовь.
— Ты просила меня быть осторожным, — продолжал он. — Мне будет это гораздо легче сделать, если я буду знать, что ты в полной безопасности.
— Я… я обещаю, — сказала Ларк, но жалела, что он растревожил ее любопытство.
Штормы один за другим налетали на берег, обрушиваясь на мысы и заливая бухты. Даже когда дождь прекращался, небо закрывали плотные темные тучи, усиливая уныние, свойственное Грейшир-Мэнору в штормовой сезон. Как ни мешала отвратительная погода Кингу, вышедшему с «Хайндом» в пролив, его успокаивало, что Ларк дома в безопасности. Погода для прогулок не подходящая.
Наверное, нужно было сказать ей о кладбище. Почему он этого не сделал? Потому что это разожгло бы ее любопытство, и если бы она принялась действовать, и попала в неприятную ситуацию, он не смог бы защитить ее.
Его жена сообразительна и обладает прекрасной памятью. Она не бесхарактерная кисейная барышня. Кто бы мог подумать, что в волнующий день свадьбы и к тому же в шторм она заметит на кладбище заровненные могилы? Нет, он принял правильное решение. Чем меньше Ларк знает, тем всем спокойнее. Она не может проговориться случайно или преднамеренно. Слишком многое поставлено на карту, слишком многим будет грозить смертельная опасность, в том числе и викарию, если поддаться упрямому желанию рассказать этой женщине все. Это не может продолжаться вечно. Даже старый Зефания Джоб, который ведет дела «Корморанта» и других частных судов, мобилизованных Адмиралтейством на каперство, взял передышку в последнее время. Джоб всегда стоял за каперов, которым поручали атаковать и захватывать вражеские суда, и даже готов был нанять адвоката для контрабандистов Полперро, если их поволокут в суд. Уилл Боулз как раз попадал в эту категорию, он не работал на Адмиралтейство. Люди, подобные ему, действовали на свой страх и риск, а государство стремилось подавить веками процветавшую на побережье контрабанду. В Адмиралтействе не дураки сидят. Ходили слухи, что вскоре в гаванях в помощь береговой полиции появятся сторожевые суда, чтобы казна получала свою долю. До сих пор Кингу приходилось лавировать между каперами, получившими лицензию от Адмиралтейства, и местными контрабандистами, которые подкупали береговую охрану, чтобы та закрывала глаза, пока они набивали карманы добром, принадлежавшим казне. Балансировать на лезвии ножа с каждым днем становилось все опаснее Особенно теперь, когда наконец появилась надежда на такую жизнь, в которой он себе всегда отказывал, с женщиной, о которой он никогда не позволял себе мечтать, которая любила его и которую он любил со страстью, прежде неведомой.