– Да я… ваше благородие…
– Как его имя? Где он проживает?
– Побойтесь Бога, господин исправляющий должность! – возопил Содомгоморов. – Это ихний головорез! При чем тут я?
– Следствием уже достоверно установлено, что преступник не имеет никакого отношения к артели шаповалов. (Тут Лыков опять соврал.) Его вторжение совсем не выгодно мирным артельщикам, зато весьма на руку вам! А? Повторяю вопрос: кто он?
– Эвона вы как повернули! – оскорбился скупщик. – Меня грабят, а я же и виноватый? Ну, это не годится! Есть и на вас управа. Мужичье сиволапое выгораживать… Я немедленно иду к губернатору!
– Куда ты немедленно пойдешь – это мне решать, – рассердился Лыков. – Городовой!
Из приемной снова вломился парень с саблей.
– Арестовать его на трое суток. Для начала. Форосков!
– Здесь, ваше благородие!
– Начать розыскные действия. Обыск в доме и в конторе. Выемка копировальных книг[95]. Наложение ареста на торговую деятельность. Отношение к ремесленному голове с требованием приостановить патент.
– Есть!
– Разместить засаду на его квартире. Из четырех человек. Нет, из шести. Преступник может явиться туда за наградой… И ходатайство прокурору о продлении срока содержания Содомгоморова под стражей на все время следствия. Не знаю, управимся ли к Рождеству, так что проси срок подольше.
– Наряд! – заорал Форосков диким голосом. – Выводи! Ждать в приемной.
Городовой вытолкал ошарашенного скупщика из кабинета.
– А куда его на самом деле, Алексей Николаич? – спросил Петр Лыкова вполголоса.
– Посади пока в секретное. Через час приди и скажи: «Артельщики очень просят отпустить тебя, чтобы ты смог с ними расплатиться. Лыков в раздумьях… Твоя готовность немедленно вернуть долг – естественно, с процентами за шесть месяцев – может повлиять на его решение».
– Понял.
– И пугани эту сволочь как следует. Скажи: «Лыков спас царя месяц назад, и, кому следует, это помнят. Ему теперь все можно, любые беззакония! Отдай долг и беги, покуда отпускают. Еще учти, что Лыков очень злопамятный и будет теперь за тобой приглядывать. Так что замри!»
– Опять понял. А с мужиками что делать?
– Сделай внушение и отпусти.
– Губернатору это не понравится.
– Знаю. Но сейчас меня некем заменить: Павел Афанасьевич болен. Новый государь в Нижний собирается, ярмарка через три месяца… Не решатся.
Форосков ушел. Вместо него сразу же явился доктор Милотворский, хмурый и озабоченный.
– Алексей Николаевич! Не хочу вас огорчать, но увы… В губернской гимназии убийство.
Губернская гимназия находится на Благовещенской площади и выходит боковыми флигелями на улицы Тихоновскую и Варварскую. Красивое здание, трехэтажное посредине, с бельведером для метеорологических наблюдений, хорошо известно полиции. Выпускники уже взрослые: многим по девятнадцать лет, а есть и двадцатилетние. Половое созревание выражается в разных формах. Гимназисты седьмого класса замечены и в кражах, и в непристойном поведении. В последнее время вошло в моду употреблять наркотику, после чего всегда следуют дебоши. Но чтобы убивать!