— Большое спасибо.
— Она годами нападала на меня, чтобы я наконец повзрослела, а когда я встретила парня и влюбилась в него как юная девушка, она находит это поспешным. Поди угадай.
Он снова обнял меня. За последние восемь дней мы провели вместе так много времени, что мне кажется, что его тело стало продолжением моего.
— Хочу спросить тебя кое о чем.
— Что бы ты там ни спросил, помни — мы знаем друг друга недостаточно хорошо…
— Эй!..
— Хорошо, спрашивай.
— Ты поедешь в дом моих родителей на следующий уикэнд? Моя мать хочет познакомиться с тобой. И отец тоже.
— А они знают, как долго мы знаем друг друга?
— Да. Мой отец сказал, чтобы я привез тебя, пока не упустил. Он видел тебя по телевизору, и ты ему очень понравилась. Но особенно с тобой хочет познакомиться Труди, моя мачеха.
— Салли? Это ты? — позвала меня мать из гостиной.
— Да.
— Иди сюда, дорогая. Хочу тебе кое-что показать! — Ее голос звучал возбужденно.
Мы вошли в гостиную и нашли там Мака и Роба, сидевших за столом.
— Посмотри! — вскричала мать, протягивая мне письмо.
«Уважаемая миссис Харрингтон!
После обсуждения на заседании нашего исполнительного комитета мы единогласно проголосовали за то, чтобы возобновить работу стипендиального Фонда имени Уилбура Кеннета Харрингтона, который существовал в Каслфорде в тысяча девятьсот восьмидесятом году. К письму прилагается чек на сумму в пятьдесят тысяч долларов и денежное пожертвование от моего мужа, Джексона Даренбрука, на ту же сумму.
От всей души желаем, чтобы память о вашем муже в дальнейшем вдохновляла и служила примером для молодых людей. Мы убеждены, что вы с мужем передали вашей дочери Салли самые лучшие качества характера.
Надеемся, что нам удастся привлечь вашу дочь к работе в филиале станции „ВСКТ-ТВ“ в Нью-Йорке. Салли может рассчитывать получить соответствующее предложение непосредственно от нас.
От имени всей команды „ДБС“ шлю вам наши самые искренние пожелания.
Касси Кохран,
президент телевизионного канала
„ДБС“».
— Можешь в это поверить? — спросила мать.
Я передала письмо Спенсеру и посмотрела на чеки. Пятьдесят тысяч долларов и пятьдесят тысяч долларов — сто тысяч для основания Фонда Доджа Харрингтона.
— Мне не совсем понятно предложение «ВСКТ», — сказала я.
— Она ждет тебя во дворе, чтобы обсудить это, — ответила мать, забирая письмо у Спенсера.
— Кто?
— Касси.
— Касси Кохран?
— Она во дворе, дорогая. Иди и поговори с ней.
Я посмотрела на мать, а затем перевела взгляд на Спенсера, который с трудом скрывал улыбку.
— Иди, — сказал он.
Я открыла переднюю дверь. Ба! Сама Касси Кохран, одетая в шорты цвета хаки, бледно-желтую футболку, с золотыми обручами в ушах. Она стояла на подъездной дороге, бросая палки Абигейл и Скотти.