Внезапно Селию охватила злоба: как они смели так обращаться с ней, словно она только для того и пришла сюда, чтобы служить для них забавой или предметом насмешек. Мысли в ее голове мчались с сумасшедшей быстротой. Она почувствовала вдруг, что ненавидит эту девушку с равнодушными голубыми глазами, ненавидит и хочет оскорбить ее.
Полуопустив ресницы, она взглянула на Хайса, стоявшего за диваном. Леди Виола поймала ее взгляд, и легкая краска залила ее бледное лицо. Селия сразу поняла, как ей нужно действовать.
Гибким и изящным движением она поднялась и с вызывающим видом остановилась перед ними, высоко подняв голову. Ее глаза сверкали, как темные звезды.
Глядя на Хайса в упор, она сказала:
— Мне пора, Дикки. Вы меня проводите?
Хайс поднял голову и взглянул на Селию с восхищением, смешанным с раздражением и веселым удивлением. Он тоже понял, в чем дело.
— Конечно, — ответил он, — но не можете ли вы подождать?..
— Мы уже уходим, — перебила леди Виола. — Нам тоже пора. Идемте, Бар.
— До свидания, Ричард, передай Робину, что я очень жалею, что мы не застали его. Он пригласил нас к завтраку, мы проголодались и пришли. Мне очень досадно, что мы так бесцеремонно вломились и помешали вам!
— Вы не сделали ни того, ни другого, — сказал Хайс, улыбаясь леди Виоле.
Пробурчав что-то неопределенное, Бар вышел вслед за ней. Хайс и Селия остались одни.
— Так-то! — протянул Хайс, вопросительно подняв брови.
Селия, не поднимая глаз, стараясь подавить душившие ее слезы, надела пальто.
Потом, словно принуждаемая кем-то, взглянула на Хайса. Он стоял неподвижно и молча глядел на нее.
Селия воскликнула задыхаясь:
— Вы вели себя отвратительно по отношению ко мне! Зачем вы сделали вид, будто знаете мое имя?! Зачем вы позволили леди Виоле смеяться надо мной?!
В этот момент за окном раздался голос Бара:
— Послушайте-ка, Хайс!
Хайс высунулся в окно.
— У них что-то случилось с автомобилем, — сказал он и, быстро спустившись по лестнице, вышел на улицу.
Селия наблюдала за ним, спрятавшись за оконной шторой. Леди Виола стояла около маленького закрытого автомобиля и курила папиросу, вставленную в длинный мундштук из прозрачного янтаря.
Бар, нагнувшись, возился около мотора. Селия услышала его приятный, несколько хриплый голос:
— Проклятая рука. Я никак не могу пустить в ход эту штуку. При каждой перемене погоды моя рана дает себя знать. Попробуйте вы, Хайс!
Он поднялся, сокрушенно потирая правую руку. Хайс нагнулся к пусковой ручке. Селия видела его склоненную голову и широкие плечи; одна его рука лежала на радиаторе; смуглая кожа казалась еще смуглее, благодаря белизне манжеты. Эта узкая, сильная рука как-то особенно взволновала Селию, ей стало нестерпимо больно, что Хайс оставил ее одну. То, что он помогал сейчас своим друзьям, людям своего круга, смеялся и шутил с ними, казалось, ставило преграду между ним и ею.