— Самая обычная вещь, — резко ответила Стефания. — Долги!
Бенни неуклюже опустился в кресло; улыбка сбежала с его лица.
— Я знаю, — сказал он, — это ужасно!
Он достал папиросу, хотел закурить, но она выпала из его неуверенных пальцев и откатилась в сторону; он неловко попытался достать ее, потерял равновесие и упал. С подавленным восклицанием плохо скрытого возмущения, Стефания помогла ему встать. Он поднялся с мертвенно-бледным лицом.
— Я слышал, — глухо сказал он, — я не мог не слышать!
Стефания снова обернулась к нему, стараясь скрыть бессильный гнев и раздражение, которые внезапно охватили ее и которые так трудно было подавить.
— Бенни, — твердо сказала она, — прости, я не могла удержаться. У меня вырвалось это невольно. Я так измучилась за последнее время! Но, дорогой, ты ведь знаешь, что я не такая плохая, как кажется. Прости меня!
— Простить тебя, — мучительно краснея пробормотал Бенни, — но мне нечего тебе прощать! Ведь я — огромная обуза, губящая всякий проблеск радости в твоей жизни, тяжелый груз, погубивший всю твою молодость! О, если бы я мог получить хоть какую-нибудь службу. Должность секретаря, например, или что-нибудь в этом роде. Я знаю языки и сумел бы справиться с такой работой. О, если бы я мог оплатить хотя бы свое содержание! Этим я хоть немного помог бы тебе. Тебе нужно было бы на время уехать, дорогая; выезжать, веселиться… Ах, Боже мой! Зачем такие калеки, как я, живут?!
Стефания была растрогана до глубины души. В этот момент Бенни стал ей ближе чем когда бы то ни было. Она подошла к нему и обняла, прижавшись щекой к его щеке. Они долго сидели так, погруженные в молчание. Потом Дон позвал Стефанию, и она ушла с ним.
Бенни костылем достал газету и стал ее рассеянно просматривать; вдруг какое-то имя привлекло его внимание.
Он перечел несколько раз сообщение, затем с трудом поднялся и заковылял к столику, где стоял телефон. Он позвонил по указанному в справочном бюро номеру, и мужской голос ответил ему, что Борис Дивин дома.
— Передайте ему, пожалуйста, что Кердью из пятнадцатого полка хочет говорить с ним, — попросил Бенни. Минуту спустя раздался голос Бориса:
— Алло, Бенни. Как я рад…
Бенни что-то бессвязно бормотал, он едва мог говорить от охватившего его радостного возбуждения.
— Я сейчас приеду к тебе, — сказал Борис. — Можно?
Он приехал час спустя и почти задушил Бенни в своих объятиях.
— Ты здорово пострадал, — мягко заметил Борис.
Бенни кивнул.
— Да. Здорово. Ужасно для меня, но еще ужаснее для моей жены. Борис, она изумительная, она самая лучшая! Вот это ее карточка. Не правда ли, она прелестна! На этой фотографии она как живая, — и мальчишка тоже. Не правда ли, он чудесный? Семья была бы хоть куда, если бы глава ее не подгулял! Послушай, Борис, я хочу попросить тебя найти для меня какую-нибудь работу. Ты это, вероятно, сумеешь сделать. Дело в том, что у нас очень стесненные материальные обстоятельства, кроме моей пенсии почти ничего нет. Это очень мало, и Стефании приходится очень трудно. Она никогда не жалуется, она принимает все как должное, но я ведь отлично знаю, что это не так, что ей, в действительности, очень тяжело. Такие люди, как я, не имеют права требовать, чтобы молодая женщина связала свою жизнь с ними. Я очень хочу, я всегда хотел, чтобы она бросила меня. Я несколько раз предлагал ей свободу, но ничего не вышло. Борис, ты помнишь, как мы, бывало…