— Конечно, конечно… — задыхаясь, ответила Пенси; совершенно бессознательно она прижала руку к сердцу. Борис не сводил с нее испытующего взгляда.
— Если так, — медленно сказал он, — пойдемте вниз к вашему жениху. Видите ли, мне необходимо было узнать это!
Они спустились вниз. Борис, улыбаясь, любезно болтал о пустяках. Пенси показалось, что это совсем другой человек — не тот, который несколько минут назад так пылко шептал ей: «Ваши глаза — вот где мои звезды!»
— Вы совершенно необыкновенный человек, — сказала она. Борис быстро взглянул на нее и рассмеялся.
— Не думаю! — ответил он. — К счастью, нет. — Он попрощался с ней и с Хайсом и ушел. Пенси рассердилась: она испытывала неясное ощущение обиды и разочарования, в котором не могла разобраться.
— Ваш русский друг очень красивый юноша, — сказал Хайс, — я его где-то встречал раньше. Что он делает в Лондоне?
— Право, не знаю, — ответила Пенси и неожиданно спросила: — Где вы были сегодня, днем, Дикки? Я специально, чтобы встретиться с вами, поехала в Ренли, но вас там не было. И вы даже не потрудились оставить в клубе записку для меня! Что с вами случилось?
— Мне очень жаль, — сокрушенно начал Хайс; ему, действительно, стало стыдно. — Дело в том, что у меня были очень важные дела, я задержался и…
— Но вы могли меня предупредить об этом по телефону или передать через кого-нибудь, — перебила Пенси.
— Я знаю. Конечно, вы правы. Это было отвратительно с моей стороны. Простите, дорогая.
— У вас такой озабоченный вид! Вы знаете, я начинаю верить, что, кроме меня, у вас есть кто-нибудь еще, и вы были с ней!
Пенси говорила смеясь, но глаза ее испытывающе смотрели на Хайса. Ни один мускул не дрогнул в его лице; он был совершенно спокоен и улыбался. Пенси вдруг почувствовала себя разбитой и усталой; тоном маленького ребенка она спросила:
— Вы все-таки любите меня, дорогой? Потому что я не могла бы жить без вашей любви!
Совсем машинально, как бы отвечая на ее вопрос, Хайс крепко сжал ее руку, а в душе подумал:
«Какой я мерзавец! Какой я исключительный негодяй!..»
— Мне необходимы деньги, — очень тихим голосом сказала Стефания. — Я должна достать их!
Уроки верховой езды Дона, няня Дона, расходы по хозяйству — все это сразу нагромоздилось в огромную кучу долгов.
Раньше, когда был жив Лоринг, Стефания жила на небольшой процент от выигрышей, все остальные деньги она вкладывала в ценные бумаги.
Бенни, ковыляя и волоча ноги, втащился в комнату; его лицо перекосилось от боли, но он постарался улыбнуться жене.
— Что с тобой, милая? У тебя несколько усталый вид. Что-нибудь случилось? — тревожно спросил он.