— Обещать я ничего не могу, но заключение крайне маловероятно. Давайте встретимся завтра утром.
Кит и Дана сели в машину возле офиса Лэйерда, но уехали не сразу. Какое-то время они молча сидели, разглядывая стену здания.
— Не могу поверить, что мы находимся здесь, обсуждаем твое признание и волнуемся, как бы тебя не посадили в тюрьму, — сказала она.
— Потрясающе, верно? Мне нравится!
— Что?
— Должен признаться, Дана, что если не принимать в расчет наш медовый месяц, то эта неделя была самой интересной в моей жизни.
— Да ты с ума сошел! Похоже, общение с Бойеттом не прошло для тебя даром.
— Да, я уже начинаю по нему скучать.
— Поехали, Кит. Мне не нравятся твои шутки.
Сообщалось, что губернатор целиком поглощен работой над бюджетом штата, поэтому для комментариев по делу Драмма у него не было времени, тем более что, по его мнению, дело уже закрыто.
На самом деле Ньютон заперся в кабинете с Уэйном и Барри, и все трое, страдая от головной боли, глотали таблетки ибупрофена и пытались решить, что делать дальше. Репортеры терпеливо ждали у здания. Они засняли отъезд Ньютона из дома в сопровождении охраны в полвосьмого утра и его прибытие на работу, будто это само по себе уже являлось новостью. В офисе телефоны разрывались от звонков, толкались люди, сотрудники не успевали разбирать приходившие письма и даже посылки.
— Творится какое-то безумие, — начал Барри, — и с каждой минутой становится все хуже. Вчера тридцать две газеты по всей стране опубликовали о нас редакционные статьи, сегодня утром это сделали еще семнадцать. Скоро не останется ни одной, не бросившей бы в нас камень. Бесконечные шоу по кабельным каналам — десятки экспертов выступают с советами, как быть дальше.
— И как же нам поступить? — спросил губернатор.
— Ввести мораторий. Отказаться от казни или, по меньшей мере, изучать этот вопрос до скончания века.
— Что говорят опросы общественного мнения?
— Что мы в полном дерьме, однако делать окончательные выводы еще рано. Надо выждать несколько дней — пусть скандал хоть немного уляжется, тогда можно будет снова показаться на людях. Думаю, мы потеряем несколько процентов голосов, но не меньше шестидесяти пяти процентов избирателей наверняка за смертную казнь. А твое мнение, Уэйн?
Уолкотт возился с ноутбуком, но внимательно слушал.
— Мое любимое число по-прежнему шестьдесят девять!
— Я выбираю ровно посередине — шестьдесят семь. Все согласны?
Барри и Уэйн быстро подняли вверх большие пальцы в знак одобрения, заключая стандартное пари со ставкой в сотню долларов.
Губернатор уже в который раз подошел к любимому окну, но ничего не увидел.