Задумке Шаруда окружить и разбить противника не суждено было сбыться. Фланги аорсов устояли, в то время как их тяжелая конница прорвав центр вражеского войска, разрезала его на две части и рассеяла по степи. Исход битвы был предрешен, неприятель бежал, месть свершилась, но война не окончилась…
* * *
Аорсы возвращались. Не считая нескольких мелких стычек, все закончилось одним лишь сражением, в котором гладкоголовые потерпели поражение, а их предводителя Шаруда настигло возмездие. Аорсы одержали победу, но им пришлось возвратиться. Добыча оказалась небогатая и не стоила потерь, понесенных войском в этом походе. Земли, принадлежавшие Бахтаву, тоже пришлось оставить. На то имелись причины. Гладкоголовые частью истребили, частью рассеяли племя Бахтава. Евнон понимал, что, окруженный врагами, главным из которых представлялся набирающий силу молодой аланский вождь Базук, имевший многотысячное войско, он не сможет удержать за собой владения зятя. Тут не помогло бы и войско, его требовалось кормить, одевать и пополнять, но в землях, где их считали чужаками, исполнить это представлялось делом непростым, а значит, удар Базука мог оказаться смертельным. Знатные воины, в их числе родовые и племенные вожди, тоже настаивали на возвращении, и с их мнением Евнон не мог ни считаться. Да и простые воины сетовали на скудность добычи, досадливо посмеивались: «С гладкоголовых скальпов не снимешь, коня ими не украсишь». Не забывал вождь и о своих землях, которые нуждались в защите и предводителе. Важнее остаться победителем и женить Умабия на дочери Фарзоя, а земли Бахтава можно отдать как выкуп за невесту.
* * *
В стане Фарзоя веселье. Предводитель выдает дочь Торику замуж. Вождь щедр, он не скупится на угощения. Третий день не затухают костры, бурлит в котлах нагретая огнем вода, готовится наваристая похлебка, варится и жарится мясо, запекается в углях обмазанная глиной рыба, нарезаются кусками круги белого овечьего сыра, разливается по кувшинам бодрящий напиток из кобыльего молока. Для знатных гостей не пожалел Фарзой иберийского, боспорского и греческого вина, доставленного купцами. Ему ничего не жалко для единственной дочери. Празднуйте, аорсы! Радуйтесь! Аорсы радуются – и не только свадьбе. Разве не радостно быть свидетелем единения родственных племен? Разве не приятно видеть заодно воинов нижних и верхних аорсов? Сила! Дано ли кому ее сокрушить?! Сердца наполняются гордостью, и хочется крикнуть: «Мы аорсы!» Те же чувства и мысли владеют верховными вождями. Фарзой и Евнон сидят на седлах, застеленных бараньими шкурами, на вершине приземистого бугра. Ниже расположились старейшины, племенные и родовые вожди, знатные воины. Остальные растянулись от подножия бугра до стана на берегу реки. Все ждут начала состязаний.