Почти все ведут дневники и пишут письма. Сейчас писать письма — значит писать никуда: мы так далеки от дома, от почт, телеграфа! И все же мысли о родных тревожат, волнуют каждого. У большинства из нас дома сожжены и разграблены врагом, семьи снялись с насиженных мест и, наверное, убеждены, что все мы давно погибли. Но мы живем и деремся. И только бойцы, сражающиеся на Кубани, знают, что наш неуловимый «Железняков» существует, действует и нагоняет страх на гитлеровцев…
Мы видим, как горят золотистые хлеба Кубани, как пылают подожженные станицы. Ветер гонит над рекой едкий дым пожарищ. И тогда кажется, вся степь горит, а земля стонет под гусеницами танков…
Недавно Алексей Емельянович предложил мне заглянуть в корабельный журнал. Там все подсчитано с бухгалтерской аккуратностью. На наши головы сброшено 800 бомб. На нас совершено более двухсот налетов. В свою очередь «Железняков» уничтожил 7 батарей, 10 батальонов гитлеровской пехоты, 5 складов боеприпасов, подбил десятки автомобилей и танков.
Мы можем гордиться тем, что собственными руками сбили несколько «юнкерсов» и «мессершмиттов». Недавно мы сорвали переправу через Кубань целого полка пехоты. Трое суток наши комендоры преграждали путь фашистскому полку, вооруженному новейшей техникой, и выиграли этот бой!
Ненависть к гитлеровцам не угасает в матросских сердцах. И дух черноморцев поистине несгибаем…
…Золотая осень нас встречает повсюду. Я не художник и не могу рассказать словами о богатстве осенних красок, об осенних цветах, пестреющих в густой траве. У нас цветы любят, их приносят на корабль целыми охапками и украшают портреты своих родных и любимых. Как хочется, чтобы там, вдали, также помнили о нас!..
…Наш корабль больше не голубой, как волна Дуная. Он перекрашен в цвета кубанской осени — зеленые и желтые. Он стал не так красив, наш «Железняков», но еще более любим…
Алексей Емельянович показывает мне свои записи. Он аккуратно ведет их день за днем.
«…Здесь противник вынужден, маневрируя между болотами и топями, по узкой дороге двигаться узкой лентой, — пишет Харченко. — На одном из участков, проведя с рассветом артиллерийскую и минометную подготовку по предполагаемому району нашей обороны и надеясь, что после обстрела не осталось там ничего живого, фашисты идут в атаку — в шеренгах по восемь человек. Строй растянулся на 300—400 метров по дамбе. Справа — болото, слева — топь.
Дружные залпы осколочно-фугасных снарядов «Железнякова», как гром с ясного неба, ложатся вдоль фашистской колонны. Пламя, дым, пыль! От головы до хвоста, от хвоста до головы трижды прочесали огнем и металлом дамбу.