Я уже описывал один из способов, благодаря которому мне удалось послать предупреждение о приближающейся буре — как безобидная баденская газета выдала жизненно важную информацию. Примерно полудюжиной аналогичных простых способов [22] мне удалось переслать мои сведения в наш штаб, и когда 21 марта 1918 года началось первое крупномасштабное немецкое наступление на британские позиции, для англичан, это как минимум, не было неожиданностью. Район Аррас — Сен-Кантен называли в качестве участка будущего наступления многие мыслящие офицеры — за исключением сэра Генри Уилсона, который со своей оценкой, как обычно, попал пальцем в небо. А после получения моего подтверждения штаб был полностью готов. На самом деле, командующий Пятой армией — на которую и обрушился основной удар немцев — вполне четко показывает в своей книге, что хотя наступление и удивило его своей мощью, но сам факт наступления не был для него сюрпризом. [23]
Я очень хорошо запомнил 21 марта 1918 года, потому что именно в тот день я оказался в составе свиты, сопровождавшей Кайзера. Время от времени я являлся к Кайзеру с докладом, которые каждый вечер делал для него Гинденбург. Когда Кайзер находился поблизости от Генштаба — что бывало довольно часто — Гинденбург делал доклад о положении на фронтах сам, но когда Кайзер был далеко, один из штабных офицеров ездил с докладом к нему. Мне не однажды приходилось это делать.
Я знаю, что сейчас модно хулить Кайзера как едва ли не единственного врага мира, осуждать его за все. Хотя он, конечно, в определенной степени несет ответственность за развязывание войны, что, я думаю, никто не будет отрицать. Но лично я не считаю себя достаточно компетентным, чтобы обсуждать этот вопрос. С другой стороны, я могу со всей ответственностью утверждать, что он не сделал и сотой доли того, что приписывала ему молва во время войны. Я ведь уже упоминал, что его влияние на ход войны было удивительно слабым. С началом войны вся власть в Германии сосредоточилась в руках Генерального штаба. Рейхстаг и даже канцлер отошли на второстепенные роли.
Генеральный штаб в то время переехал в Спа, в Бельгию, а Авен служил нам своего рода передовым командным пунктом. Мы попали туда всего за пару дней до начала большого наступления. Я сыграл довольно значительную роль в проведении необходимых организационных мероприятий, особенно в организации взаимодействия пехоты и артиллерии. С восхищением наблюдал я за действиями генерала Георга Брухмюллера, выдающегося немецкого артиллерийского командира, вернувшегося вместе с Оскаром фон Хутиером после их блестящей победы под Ригой. Брухмюллер, как мне кажется, был