* * *
Появление в доме Раисы Ивановны незнакомого мужчины было воспринято мальчиком с молчаливой враждебностью. Он старался не оставлять с ним мать один на один, на вопросы Кирсанова отвечал односложно, неохотно, всем своим поведением словно бы говорил: «Ты здесь лишний и чем скорее исчезнешь, тем лучше будет для меня и мамы».
Но Виталий Андреевич делал вид, будто не замечал его настроения, предлагал свою помощь Сергею, когда надо было решить трудную задачу по алгебре, брал его на лыжные прогулки. А скоро открылось одно существенное сходство их интересов.
Сережа страстно увлекался самолетостроением: делал авиамодели, знал наизусть все данные о новых самолетах, читал журнал «Гражданская авиация», упиваясь, рассматривал схемы в «Interavia», собирал почтовые марки, связанные с воздухоплаванием.
Кирсанов же в войну был штурманом бомбардировочной авиации.
Но даже после таких, казалось бы, благоприятных для сближения обстоятельств стоило матери сказать: «Сережа, я выхожу замуж за Виталия Андреевича и надеюсь, вы с ним поладите, он хороший человек…» — как мальчик насупился и, ни слова не сказав, вышел из комнаты.
Забившись в дальний угол двора, между штабелями досок, он зло думал: «Все без меня решила… И когда отца бросала, и сейчас…» Ему вспомнился отец: красивый, представительный, с ласковым голосом. Рядом с ним этот Виталий Андреевич казался таким невзрачным, просто замухрышкой. Может, он даже и штурманом-то не был. «Подумаешь, „хороший человек“. Так что мне с ним — целоваться!!».
Вечером Сережа сказал матери:
— Напрасно ты бросила папу… Он лучше…
Раиса Ивановна даже не нашла что ответить. Сказать правду об отце! Но делать это рано, Сережа не поймет. Не станет же она говорить, что он распутничал, шатался по ресторанам. Докатился до взяток. Когда же она возмутилась этим, крикнул: «Если хочешь, живи сама на свой профсоюзный максимум». Нет, не будет Раиса Ивановна обо всем этом говорить, и она только повторила:
— Виталий Андреевич очень хороший человек.
Нужен ему этот «хороший человек»! Сергей хлопнул дверью.
Теперь сын стал вздорно ревновать ее к Кирсанову. Он хотел только с ней одной идти в кино, не любил, если она надевала новое платье, подозревая, что это сделано для «того».
Услышав, что Виталий Андреевич получил квартиру, Сережа наотрез отказался переезжать туда.
— Я к нему не поеду, — прижав подбородок к груди, угрюмо объявил он матери.
— Почему!
Круглое лицо Раисы Ивановны побледнело, густые темные брови словно свела судорога.
— Почему все же! Могу я знать хотя бы это!
— У меня есть отец, — холодно ответил мальчик, глядя ей прямо в лицо. — Я хочу жить с ним.