Прожил он в высокогорном ауле до следующего лета. Ютился в мазанке дяди Давлета, мальчишки, который вывез его с поля боя.
Прогрессирующая гангрена стоила капитану обеих ног. Ампутацию из-за отсутствия настоящего хирурга произвел местный мясник, дав в качестве наркоза кружку чачи…
— А как Давлет в Грозном оказался? — спросил я, разливая остатки из графинчика.
— Учился он там. Женился на чеченке и остался. Дядька его уж помер к тому времени. — Седых допил водку и взглянул на меня иронично и стеснительно одновременно.
— Придется, Евгений Михалыч, вам меня приземлять — стул высоковат, сам не управлюсь. Пора мне.
Я подхватил инвалида под мышки и опустил на каталку. Пристегнувшись к ней кожаными ремнями, он взял деревянные стертые колодки и, мощно отталкиваясь ими от пола, покатил к выходу из пивной.
Не знаю, зачем, но я последовал за ним.
На улице обнаружил, что уже вечереет. Успешно воюя с остатками дневного света, холодным неоном победно горели вывески и рекламы магазинов и увеселительных заведений. Рабочий люд сменила на тротуарах праздно шатающаяся публика. Поток легковых машин, преимущественно иномарок, стремился в центр Екатеринбурга. «Новые русские» готовились с приятностью провести время в казино, ночных клубах и массажно-эротических саунах.
Седых, в отличие от них, упорно катил в противоположном направлении, не обращая на меня ни малейшего внимания.
Оказавшись на длинном мосту через Исеть, инвалид остановился и поднял на меня усталое, изборожденное глубокими морщинами лицо.
— Ну, чего ты привязался?!
— Просто проводить хочу. Во сколько поезд? Может, с багажом подсобить? — Я закурил свои любимые «Родопи» и облокотился о чугунную оградку моста. В десяти метрах подо мной река обреченно несла свои темные воды к близко ревущей плотине.
— Там, куда еду, багаж ни к чему! — странно оскалился старик. — Желаешь попрощаться, значит?.. Ну, прощай!
Инвалид отстегнул ремни каталки и, ухватившись жилистыми руками за чугунные прутья ограды, ловко вскарабкался на нее, помогая себе короткими культяпками ног. Тело уже готово было перевалиться через невысокое заграждение моста, когда я, наконец, врубился в происходящее и цепко ухватил старикана за плечи.
— Сдурел, земляк?! Выпили-то мы чуть… Крыша съехала? Ты ж к Давлету собирался!
— Вот и не мешай! — прохрипел Седых, безуспешно пытаясь вывернуться из моих объятий. — Разбомбили Давлетика вместе с женой, сыном, снохой и двумя внуками! Шесть человек! Настоящее бандформирование, да?! В январе еще. Нет у меня никого боле… Пусти, гад! — по перекошенному лицу старика текли слезы бессильной ярости.