Договорились встретиться у Могильщика в семь часов и разошлись.
Добравшись до комнатенки, которую снимал на Сакко и Ванцетти, остаток дня потратил на изготовление разборного глушителя к «Марголину». Все необходимое у меня было припасено. Латунную трубку заполнил пятью титановыми шайбами с постепенно уменьшающимися диаметрами отверстий таким образом, чтобы выходное отверстие было под калибр. Спилил мушку и разверткой на конце ствола нарезал мелкую резьбу. Уложил между шайбами тонкие прокладки из войлока, и дело было в шляпе. Тут же испробовал, всадив две пули в том «Советской энциклопедии». Пули застряли в середине книги. Ясное дело, глушитель гасил в себе чуть не половину убойной силы, но и такого удара вполне достаточно, чтобы, к примеру, прострелить человеческую голову навылет. Звук выстрела выходил глухим, каким-то кашляющим. Я остался им доволен, хотя немного и позавидовал западным коллегам, не имеющим проблем с приобретением фирменных бесшумных пистолетов. При стрельбе из таких «игрушек» звуковой выхлоп начисто отсутствует и слышен лишь удар бойка о капсюль.
Я подбодрил себя мыслью, что с укреплением рыночных отношений, возможно, и в России скоро свободно станет гулять моя давняя мечта — натовская «Астра» — компактный малокалиберный бесшумный пистолет-пулемет, имеющий двадцатизарядную обойму разрывных пуль с цианистым калием.
Нарисовавшись в семь вечера у Могильщика, обнаружил всю группу в сборе. Решили для страховки ехать к Исаковичу всем скопом.
Жил он на шестом этаже девятиэтажки по Энгельса. Увидев мой внушительный эскорт, кладовщик нахмурился, но все же, поколебавшись, снял дверь с цепочки и выдавил радушно-слащавую улыбку:
— Прошу, господа. Будьте как дома.
Я здесь уже бывал, а вот мои ребята чувствовали себя явно не в своей тарелке, оказавшись в столь помпезно-роскошной квартире.
Вместо привычных обоев или ковров на стенах была драпировка из розового шелка, рубинно отражавшаяся в многочисленных висюльках огромной хрустальной люстры. Видеодвойка, музыкальный центр, телефон с автоответчиком — все западных образцов. Видеотека составляла около тысячи кассет. Об обстановке кабинета и двух спален можно было лишь догадываться.
Мы расположились в уютной нише-«фонаре» рядом с балконом. Там легко умещался круглый стол по соседству со шведским камин-баром, инкрустированным слоновой костью.
— Банкуй, Монах, — открывая бар, сказал хозяин квартиры. — А я вас на минутку покину. Дело превыше всего.
Он скрылся в кабинете и тут же вернулся с потрепанным кейсом.
— Тут тридцать три миллиона. Возраст Христа… Прошу проверить, чтобы не возникло в дальнейшем недоразумений.