Прислонившись к чугунной ограде, чем-то напоминавшей кладбищенскую, полюбовался на бурный поток Исети, делившей сквер на две половинки.
Да, Леонид, даже не подозревал, что ты такого мнения обо мне. Но ты ошибался! Кончать тебя и в мыслях не держал. А «в Сочи» отправили только из-за наркоты… Хотя, какая сейчас разница. Продуманный ты все же еврей, и пускай фишки выпали на другой номер, но сумма получилась твоя…
Ну, лады, — я решительно встряхнул головой. — Пусть земля будет пухом. За нежданное наследство, ясно, весьма благодарен. Но на похороны не приду — суеверен. Бывай, Леня, до встречи на той стороне Луны!
Поймав такси, поехал на свидание с памятником Сталевару и Воину, что на железнодорожном вокзале.
Уже направившись к автоматическим камерам хранения, неожиданно нарвался на остановившую меня мысль: а что если Леня не так прост? И вместо ожидаемых бабок меня поджидает рука с того света в виде пластиковой бомбы?..
Лучше перестраховаться. Пусть груз из камеры возьмет какой-нибудь нищий бродяга, которому терять нечего…
Я вышел из здания вокзала и уверенно пошел налево к известной забегаловке, где почти круглосуточно терся самый разнородный, но отчаянный люд — от бродяг и шпаны до профессиональных карманников и залетных громил. Широкое поле деятельности для оперов и стукачей. Посему никто из «деловых» сюда носа не покажет.
Взяв кружку «жигулевского», как оказалось, разбавленного водой из-под крана, обосновался за мраморным столом, сразу натолкнувшим на неприятную ассоциацию.
Из посетителей внимание мое привлек хмурый старик с беззубым ртом, безуспешно пытавшийся разжевать вчерашний бутерброд с сыром.
Я, подхватив кружку, перешел за его стол.
— На, батя, запей пивком, оно лучше сладится.
Старикан недоверчиво оглядел меня и, не сказав ни слова, зацепил мою кружку прокуренным пальцем и опрокинул ее содержимое в рот. Я увидел на его шее застарелый глубокий шрам. Всмотревшись в поблекшие серо-голубые глаза, вспомнил знакомого представителя «спецконтингента».
— Петрович? Церковник?! Каким ветром? Давно откинулся?
— Привет… э-э, Кардинал, — прошамкал Петрович, ничуть не удивившись. — Второй месяц гуляю.
— Склероз у тебя. Монах я, а не Кардинал! В КПЗ встречались.
— Угу. Помню, кликуха твоя с моей схожа. Монах — в натуре! — Старик заулыбался, очень довольный своей памятью.
— Чем промышляешь?
— Да на что я годен под семьдесят годков! — снова нахмурился Петрович. — Сил хватает только пьяных шмонать. И до чего, поражаюсь, в людишках инстинкт собственника переразвит! Лезешь в карман пьянчуге, а он, сучара, тут же просыпается! Так что бедствую, брат. Раскидываю, не возвернуться ли обратно в зону… Там хоть похоронят боле-мене прилично. А то вон в центральном парке откинул копыта ханурик какой-то, так четыре дня протухал, пока труповозка соизволила подобрать. Не вру, сам ходил смотреть.