И комната заперта. Саломея пнула дверь ногой, но та не шелохнулась.
Часы. Блокнот с записками. И ожидание.
Читай, перечитывай, гадай, что происходит на берегу. И попытайся не сойти с ума от бездействия. Верь, что Далматов вернется.
Время шло. Медленно. Секунда за секундой. Вдох за выдохом. И дышать становилось все больнее. Ребра давили на легкие или легкие давили на ребра, но воздух застревал внутри, вырываясь сиплым кашлем.
Она не выдержит. Не высидит.
Она не привыкла ждать. И Саломея поднялась, обошла комнату по периметру, простукивая стену. Звук получался глухой, плотный. Тайный ход не спешил себя обнаруживать, а дверь – открываться. Даже когда Саломея навалилась на нее всем своим весом, дверь не поддалась.
Остается окно. Промерзшее окно с решетчатыми рамами и толстыми стеклами, которые из-за льда становятся еще толще. Окно не открывается, но стекла можно выбить…
И дом промерзнет.
Но какие еще варианты? Саломея внимательно осмотрела раму, разбухшую и треснутую. Петли покрывал толстый слой ржавчины, которая оставалась на пальцах. И шурупы выглядели ненадежными.
Если попытаться снять раму… Надо только чем-нибудь подковырнуть шуруп.
Чем? Ногтями не получалось. А когда получилось, то оказалось – это очень больно, выковыривать шурупы. Нож? Ножницы? Хоть что-то… узкий скальпель из далматовского чемодана. Медицинская сталь и плоское лезвие, которое замечательно войдет в зазор. Конечно, скальпель будет испорчен, но Илья сам виноват – не надо было уходить одному.
Лезвие соскальзывало, норовя ужалить и без того израненные пальцы. Шурупы выползали медленно, со скрипом, выдирая белую щепу. И дом кряхтел от боли и раздражения.
Одна петля треснула и отделилась от косяка. Вторая… третья… Теперь хорошенько нажать. Или дернуть? Саломея взялась за ручку и потянула. Раздался сухой протяжный треск, и окно начало медленно оседать на Саломею.
Оно оказалось тяжелым. В дыру потянуло холодом. Ветер поспешил швырнуть горсть мелкого колючего снега. Саломея кое-как стянула раму на пол. Теоретически путь был открыт, но прежняя решимость куда-то испарилась. Только сумасшедшие покидают безопасное – пусть и относительно безопасное – убежище ради эфемерной цели.
А если дом заперт? Или Саломею поджидают внизу?
Она выглянула из проема – белый снег, цепочка следов, почти заметенная ветром, и край леса на горизонте. Поздно гадать. Решение принято. И, натянув еще один свитер, Саломея взобралась на подоконник. Земля выглядела далекой и неуютно твердой. Спуститься по водосточной трубе не выйдет, потому что водосточная труба отсутствует, равно как пожарная лестница, веревка или хоть что-то, за что можно уцепиться.