– Господи, я прогневил тебя своей гордыней, – слышался за спиной Лиса стон Бонапарта. – Так покарай меня, Господи! За что же ты обрушил десницу свою на малых сих?
– Корабль! – вдруг закричал один из держащихся за мачту матросов.
Из-за клубов стелющегося над водой удушливого дыма выходил легкий двухмачтовый бриг под английским флагом. Я видел, что его пушечные порты задраены, у борта суетятся люди. Едва заметив в воде очередного страдальца, бриг устремлялся к нему, и в волны летел спасательный круг на длинном лине.
– Мы спасены! – закричал тот же голос. – Эй-эй, мы тут! Спасите нас!
– Нет! Нет! – запротестовал Наполеон. – Только не это! Только не плен!
Бонапарт оттолкнулся от мачты и не слишком умело, по-собачьи, припустил от корабля.
– Величество! Блин, сир! Ядрен батон! Генерал, ну куда вас понесло?! – Лис бросился за командиром. – Я шо тут, нанимался с мешками золота плавать? Знаете, какое оно тяжелое?!
– Да!
– А сколько плыть до Александрии?
– Неважно.
– Еще как важно! – Он было хотел что-то добавить, но вдруг из-под воды, точно ракета, стартующая с подводной лодки, стремительно выскочило комлем[54] вверх искореженное дерево и рухнуло на волны, прямо рядом с генералом и лейтенантом его гидов.
– Дерево-то здесь откуда?! – возмутился Лис.
– Но это же…
Я был вынужден переключить внимание: два невзрачных человека в штатском стояли, уперев пистолетные стволы мне в живот, еще трое держались у меня за спиной.
– Гражданин майор, сдайте оружие и следуйте за нами.
* * *
Дальнейшие события развивались так, как и предрекал Талейран. Я провел в уже знакомом мне здании столько, сколько нужно было малышке Софи, чтобы прибежать, размазывая слезы по очаровательному личику, к пылкому воздыхателю и устроить генералу образцово-показательный скандал, упрекая его в коварном вероломстве или вероломном коварстве или же в том и другом попеременно. Конечно, Бернадот опешил от такого натиска и минут десять пытался добиться от вошедшей в раж любовницы, что вообще произошло. Но та всхлипывала и сыпала упреками, как механическая сеялка, пока не почувствовала, что возмущенный разум гасконца наконец достиг точки кипения.
– Как вы могли! Я так верила вам, зачем вы приказали арестовать Виктора?!
– Я приказал арестовать Виктора? – искренне удивился военный министр. – Ничего подобного у меня и в мыслях не было…
– Лжец! – Софи демонстративно подняла руку, чтобы отвесить пощечину, и задержала ее, давая Бернадоту возможность перехватить запястье и начать лобзать ее тонкие пальцы. – Кто же, если не ты?! Виктор – честный офицер. Он храбрец, он герой! Я думала, и ты тоже. – Она всхлипывала, с трудом удерживая то ли смех, то ли рыдания. – А ты!.. Это мерзко! Я так верила тебе! Ты разбил мне сердце!