Майлс опустил голову, глядя на перо и лист бумаги, лежавшие перед ним.
Синтия молчала, сожалея, что спросила о грешках Гудкайнда. Но с другой стороны, предупрежден — значит, вооружен. Возможно, ей удастся преподнести себя Гудкайнду как сочувствующую его слабостям.
— Как поживает котенок? — неожиданно спросил Майлс.
Синтия оживилась. Это была ее любимая тема.
— Он ужасно задиристый, неугомонный и очень ласковый. И предпочитает спать в моей постели.
Майлс улыбнулся. Но улыбка почти не затронула его глаза. В них не было тепла. Он тут же опустил взгляд и снова схватился за перо.
— У вас больше нет голубых кругов под глазами. Вы хорошо спите?
Синтия вздрогнула и неосознанно поднесла пальцы к глазам.
«Впрочем, ничего удивительного, — сказала она себе. — С его наблюдательностью нельзя было не заметить, что я плохо сплю. Не поэтому ли он подарил мне котенка?»
О Боже! Что этот человек делает с ней?!
— Я… — Синтия запнулась. Она настолько не привыкла, чтобы кто-нибудь заботился о ней, что у нее перехватило дыхание! — А вы?.. Вы хорошо спали… прошлой ночью? — решилась она спросить.
Синтия не хотела думать о нем, но тем не менее думала о каждом его движении, о каждом его слове и вздохе.
Майлс окинул взглядом комнату, затем посмотрел на нее и тихо проговорил:
— Нет. — В его голосе не было эмоций, но он произнес это слово так, словно был уверен: она знала, что оно означает.
А она действительно знала?
«Это далеко не все», — сказал Майлс прошлым вечером. Но он ошибся, и именно она в этом виновата.
— Я… мне очень жаль. — Синтия не знала, что заставило ее так сказать. Но она сожалела, что не понимала его настроения и что они оба, похоже, страдали.
Она проследила за его взглядом. Он смотрел сейчас не на леди Джорджину, а на леди Мидлбо. А та, перехватив его взгляд, едва заметно кивнула ему. Выражение лица красавицы брюнетки не изменилось, и леди Уиндермир, игравшая с ней в шашки, казалось, ничего не заметила.
Тут Синтия вдруг вспомнила о репликах леди Мидлбо, которые показались ей нелепыми. Об отсутствующем муже, который должен приехать через несколько дней. О точных, до смешного, указаниях, где расположена ее комната.
Сердце Синтии сжалось и похолодело. Она пристально взглянула на Майлса, но тот твердо встретил ее взгляд, затем молча указал на перо и бумагу.
Синтия поняла: он вежливо дал понять, что ему нужно заняться работой.
Она изобразила улыбку и слегка присела, прежде чем направиться к Джорджине и Вайолет, которые сидели напротив друг друга, занятые вышиванием.
Протягивание иглы с ниткой через ткань казалось на редкость умиротворяющим времяпрепровождением, а прокладывание стежков настраивало на философский лад.