— Виктория… пожалуйста, не презирайте меня. — Ее улыбка тотчас погасла. — Я обнаружил, что… не совсем здоров. Боюсь, я буду… не в состоянии…
Майлс умолк, как он надеялся — многозначительно. Ему хотелось верить, что она проявит понимание.
— Я могу помочь, — прошептала на удивление самоуверенная леди Мидлбо.
Майлс лишился дара речи. Но только на мгновение.
— Боюсь, это очень… — Он негромко откашлялся, подбирая подходящее слово. — Очень неприятная… разновидность нездоровья.
Повисло молчание. Она переваривала его слова, глядя на него через узкую щель в двери.
Майлс почувствовал, что его щеки горят, и мысленно выругался, проклиная Синтию.
— Надеюсь, ваше здоровье скоро улучшится, — наконец сказала леди Мидлбо со всей изысканной вежливостью, порожденной воспитанием.
«Интересно, что она скажет светским вдовушкам?» — подумал Майлс.
— Спасибо за понимание, Виктория, — произнес он, как бы извиняясь. — Вы ведь даже не представляете, как я смущен и расстроен… учитывая тот факт, что завтра вы покидаете нас. Прошу вас, обещайте, что дадите мне… еще один шанс.
Последнее по крайней мере было сказано от души, и леди Мидлбо поняла это. Она неопределенно улыбнулась и прижала кончики пальцев к губам в воздушном поцелуе, а он устроил маленькое представление, поймав его в воздухе.
Леди Мидлбо попятилась, затем повернулась и направилась обратно в свою комнату, унося с собой все свои роскошные прелести.
Майлс подождал, пока она свернет за угол. Затем закрыл дверь, задвинул засов и свирепо воззрился на Синтию.
— Пожалуй, вам следовало быть более конкретным относительно ваших недомоганий, — сказала она, борясь со смехом. — Тогда вам не пришлось бы пускаться в объяснения.
— Вы — мое недомогание, — проворчал он.
— Я?.. — Она повысила голос.
Майлс нахмурился и прижал палец к ее губам.
— Тише, — буркнул он. — Я скажу вам, когда вы сможете выйти.
Они немного помолчали.
— Я бы не стала, — прошептала Синтия, продолжая разговор, прерванный его незваной гостьей, — потому что не считаю это правильным. Если мне удастся удачно выйти замуж, я буду вести себя достойно.
— Повторяю: откуда вы, черт побери, знаете, как будете себя вести, будучи замужем? Возможно, быть замужем — это гораздо труднее, чем вы можете себе представить.
— Но разве не это делает поведение достойным? Я имею в виду, преодоление трудностей…
Вспышка гнева чуть не заставила Майлса отмахнуться от нее, как от наивной дурочки. Но он был достаточно честен перед самим собой, чтобы признать, что сердится, отчасти из-за того, что Синтия привела отличный довод.