Его взгляд метнулся к округлостям ее груди, выступавшим из выреза платья. Но он тут же снова поднял голову. И теперь лицо ее покрылось красными пятнами.
— Нет, уже нет, — сказал он с плутоватой улыбкой, не оставлявшей сомнений относительно того, что он имел в виду.
Лорд Милторп явно флиртовал.
— Я тоже считаю загородные приемы вполне терпимыми. По крайней мере сейчас, — добавила Синтия с лукавой улыбкой.
Маркиз же, явно очарованный ею, смотрел на нее во все глаза.
— Но из всех присутствующих, — продолжала девушка, — вы, как мне кажется, единственный, кто мог бы дать мне совет по одному делу. Надеюсь, вы не возражаете, сэр?
— Я буду в восторге, если смогу помочь вам, мисс Брайтли! — восторженно отозвался маркиз. Его взгляд снова обратился к ее груди, но он тут же вновь поднял глаза к ее лицу.
— Видите ли, сэр, мне хотелось бы завести собаку, и вы произвели на меня впечатление джентльмена, который разбирается в таких вещах. Что бы вы посоветовали мне? Какую собаку следует завести такой девушке, как я?
Голубые глаза лорда Милторпа широко раскрылись. Он бросил взгляд вверх — словно благодарил Господа за ответ на его молитвы. Радостно улыбнувшись, маркиз плотнее уселся на стуле, заняв все сиденье. Стул жалобно скрипнул, но лорд Милторп даже не заметил этого.
— Собаку? Так вы родом из провинции, мисс Брайтли? Надеюсь, вы простите меня, но у вас такие прекрасные манеры и такая нежная кожа, словно вы никогда не гуляли на природе и не держали в руках ружья или лука. Вы умеете стрелять?
У окна кто-то кашлянул. Синтия поняла, кто именно, еще до того, как обернулась.
Похоже Майлсу Редмонду удалось отделить леди Джорджину — обладательницу огромного приданого и косы соломенного цвета, уложенной вокруг головы наподобие нимба, — от остальных женщин и увлечь ее к окну. Леди Джорджина что-то говорила, оживленно размахивая белыми ручками, а Майлс склонялся над ней, всей своей позой выражая почтительный интерес. Синтия легко могла представить, что чувствует леди Джорджина, окруженная таким безраздельным вниманием.
И тут Синтии вдруг показалось, что она все еще ощущает тепло его руки на своей талии.
И ей вдруг пришло в голову, что слово «красивый» в применении к Майлсу Редмонду — не такая уж нелепость. Она восприняла тот факт, что он скрывал свою привлекательность, как хитрость. Как бесчестный прием, которым он воспользовался против нее. Как оружие, которое он мог пустить в ход или убрать в ножны, если пожелает.
Она заставила себя сосредоточиться на вопросе лорда Милторпа. Честно говоря, Синтия сама не знала, какая она. Хотя она жила в провинции, светлые воспоминания о том времени были омрачены более поздними событиями. Ей нравилось, как она проводила время в городе, — нравился вихрь светской жизни, а также пьянящее ощущение собственного могущества.