То было выражение… похожее на боль.
Тогда это наблюдение привело Майлса в замешательство. Теперь ему казалось, что он понимает отца.
Наконец послышался шорох. Майлс затаил дыхание и замер в неподвижности, отыскивая глазами источник звука. Весь его мир сосредоточился на дыхании животного, прятавшегося в темноте.
Наконец он увидел, как шевельнулась солома.
Подавшись вперед, Майлс осторожно разгреб ее руками. И улыбнулся. Затем сунул руку в гнездышко и вытащил то, за чем пришел.
Синтия снова проснулась от звуков, производимых горничной, разводившей огонь в камине, и от запаха горячего шоколада. Она вспомнила, как проснулась в первый раз и обнаружила, что ее постель превратилась в настоящее гнездо из простыней и одеял.
Проклятие!
Всю ночь ее преследовал сон о падении. Проснувшись от стука собственного сердца о ребра, она лежала в темноте, мокрая от пота, лежала, прерывисто дыша и ожидая, когда успокоится сердце. Увы, эмоции, которыми она так прекрасно управляла днем, ночью полностью ею овладевали.
Горничная помедлила, прежде чем уйти.
— Мисс… наверное, вам следует знать… Там корзинка для вас. За дверью.
Это сообщение весьма озадачило Синтию. Корзинка? Но что в ней может быть?
— Вы не могли бы принести ее?
Горничная внесла небольшую корзину с откидной крышкой, осторожно опустила ее на ковер, присела и поспешно вышла из комнаты, притворив за собой дверь.
Синтия села на постели, взяла чашку с шоколадом и принялась дуть на него, пока он не остыл. Затем залпом проглотила полчашки. Вкус был восхитительный, и Синтия в блаженстве закатила глаза. Но шоколад лишь слегка взбодрил ее.
Ладно, это ее поддержит, пока она не спустится вниз и не выпьет кофе, который придаст ей сил.
Она откинула со лба волосы и обнаружила, что они влажные от испарины, вызванной ночными кошмарами. «Надо будет заказать сегодня ванну и устроить себе продолжительное купание в просторной лохани с лучшим мылом миссис Редмонд», — решила Синтия.
Она бросила взгляд на корзинку, затем отставила чашку с шоколадом и опустилась на ковер.
Внезапно изнутри высунулась конечность, покрытая темной шерстью.
Синтия вскрикнула:
— Святая Мария, Матерь Божья!..
Теперь она определенно проснулась; ее сердце оглушительно билось.
Конечность пошарила в воздухе, словно пытаясь схватить ее за руку.
Какое-то время Синтия наблюдала за корзиной. Затем опустилась на четвереньки и присмотрелась. При ближайшем рассмотрении оказалось, что конечность — лапа. Причем очень маленькая, покрытая темно-серым пухом и с крохотными белыми коготками.
Лапка еще немного помахала в воздухе, потом исчезла в корзинке, словно разочарованная тем, что ничего не нашарила.