Полученное задание кружило молодым офицерам головы, азарт горел в крови, когда они прятали свой маленький отряд в прозрачном осеннем лесу на краю села Красное, когда молча наблюдали за битвой, развернувшейся на их глазах, где французы с отчаянной храбростью обреченных волнами накатывались на русские позиции. И только когда уже в сумерках из-за пеших полков стремительно выскочила кавалерия и по чистому полю бросилась в атаку на самый край левого фланга русской армии, пытаясь прорвать его, маленький отряд под предводительством адъютантов Милорадовича бросился наперерез прорывающимся французам. Но они находились слишком далеко. Кавалерия французов, сминая пехоту, прорубала себе коридор на выход. Друзья увидели, что в этой сече мелькает знаменитая черная треуголка, украшенная только трехцветной кокардой, и серая шинель императора, его закрывали конные егеря в зеленых мундирах с красными ментиками и в черных медвежьих шапках.
Оба офицера врубились в гущу схватки. Они пытались не упустить из виду всадника в серой шинели, который сражался, показывая исключительное мастерство владения клинком. Друзья были еще достаточно далеко от своей цели, как вдруг авангард французского отряда прорвал линию обороны русских войск и вскачь устремился вперед, а в этот момент все конные егеря, окружавшие императора, развернулись навстречу догоняющим их русским кавалеристам и заняли оборону. Бой стал еще ожесточеннее. Все меньше защитников оставалось вокруг императора, друзья почти приблизились к нему, как вдруг шальная пуля сбила с всадника знаменитую черную треуголку, обнажив блестящие черные кудри. В серой шинели императора сражался смуглый черноглазый, очень красивый молодой человек не старше тридцати лет, даже не похожий на Наполеона. Друзья поняли, что они гнались за двойником.
Они вдвоем ринулись вперед, прорубая проход к загадочному всаднику, и когда были уже в нескольких шагах от него, тот дернулся, выронил саблю и рухнул под ноги своего коня. По спине у него расползалось большое кровавое пятно. Друзья подскакали к упавшему французу и спешились. Александр перевернул и приподнял раненого, а Алексей наклонился над ним.
- Кто вы? - спросил Черкасский, - и где император?
- Мой император прорвался, а я счастлив отдать жизнь за него, - прошептал тот, и было ясно: жизнь покидает француза.
- Постойте, скажите, как вас зовут? Ведь вы спасли жизнь императору.
- Маркиз Арман де Сент-Этьен, - слабо улыбнулся француз, потом глаза его затуманились. Александр наклонился к нему в надежде услышать хоть что-нибудь еще. Действительно, на последнем дыхании француз произнес: