— А, Питер, вот ты где! — воскликнул мужчина в белом жилете и с нервным лицом. Короткая и пухлая рука схватила писателя за локоть, словно пришедший инстинктивно понимал, что его жертва может попытаться сбежать. — У меня там несколько человек из художественного совета, и все умирают от нетерпения, желая встретиться с тобой, я им обещал, так что уж не подведи меня, о'кей?
Криста увидела, как ужас промелькнул на лице Стайна. Нелегко сказать, чем именно был он вызван — прикосновением мужской плоти, всегда отвратительным для человека, глубоко любящего женщин, мыслью о членах художественного совета, дюжинами умирающих от своего абсурдного желания встретиться с ним сознанием того, что ему придется сейчас расстаться с ней? Последнее предположение импонировало ей больше остальных. Она улыбнулась ему.
«Я надеюсь, что вы отыщете меня снова, — сказал ее взгляд. — Мне хотелось бы завершить начатое».
Он протянул ей руку, вынуждая своего пленителя отпустить его. Она протянула в ответ свою. Его глаза испытывали ее, говорили с ней, и Криста затрепетала от запретного удовольствия этого невинного прощания. Он сжал ей руку, насколько позволяли приличия, и долго не отпускал. Криста молилась, чтобы он не уходил. Она попыталась сделать собственную руку такой же красноречивой в пожатии, как и его, старалась пообещать ему такие вещи, о которых сама едва осмеливалась подумать. Ее сердце бешено стучало. Горячее дыхание обжигало губы, раскрывшиеся в прощальной улыбке, которая была одновременно и обещанием на будущее. В глубине души, в самой сердцевине, в сердце, да и в других местах, которые знали толк в таких вещах, Криста Кенвуд была до краев наполнена сознанием того, что в один прекрасный день они станут любовниками.
Начало лета 1992 года, Палм-Бич
— Стив, ты можешь сосчитать до трех и щелкнуть? Я не могу долго держать глаза открытыми.
Криста сделала глубокий вздох, и ее груди прорвали морскую поверхность. Она подставила лицо солнечным лучам, закрыв глаза, и ощутила их тепло на своей коже. Песок под ее ногами был твердым, а океан, в котором она стояла, теплым, как молоко для грудного ребенка. Она старалась справиться со своим замешательством, сосредоточившись на утешительных ощущениях, которые окутывали ее тело, словно лоно матери. Фотографы часто допускают подобные ошибки. Они так увлекаются композицией кадра, что забывают о проблемах людей. Прямой солнечный свет заставлял ее косить, что означало напрасно сделанный кадр, не говоря уже о дискомфорте.
— Прости, дорогуша, все время забываю, что ты такое же земное существо, как и все мы, — рассмеялся Стив Питтс. Криста была единственной моделью в мире, которая могла сказать ему, что он должен делать, не рискуя своей головой. И не только из-за того, что модель «номеро уно». А потому, что была умна, отважна и чертовски красива, более талантлива, чем имела право, а еще потому, что не боялась его. Почти все остальные боялись, и Стиву это нравилось.