Майами (Бут) - страница 80

Она обернулась к нему, и глаза их встретились. Ее улыбка была жестокой, в ней светились поощрение и угроза.

— Хосе! — сказала она.

— Да, Лайза.

— Иди сюда и сядь рядом со мной!

Она похлопала по сиденью по другую сторону, откинув свое почти нагое тело назад, чтобы дать ему пройти. Он уселся на кресло у борта лодки, и ее загорелое плечо потерлось об него.

И снова Хосе осмелился на что-то надеяться, однако не мог избавиться от чувства надвигающейся бури. Лайза Родригес была хорошей новостью и плохой новостью. Приятное ведь всегда сопровождалось неприятным, и наоборот.

Но теперь, очевидно, она еще раз переключила рычаги своего настроения. Она свернулась калачиком на сидении, томная, загорелая рука лежала на штурвале; вот Лайза помахала ногой, потом играючи провела ею по цепочке, на которой Хосе носил крестик, ее ступня с накрашенными ногтями остановилась на его груди, среди скудной растительности, которой он так гордился.

— Меня тянет… назад, в ресторан, — сказала она, ее голос звучал хрипло.

— Правда? И меня тоже. Лайза, я хочу сказать…

Что он хотел сказать? Что любит ее? Что хочет жениться на ней? Что хочет всю жизнь ходить с гордо поднятой головой рядом с самой красивой девушкой на свете? Однако Хосе так и не смог объяснить, чего же он хочет. Что бы это ни было, оно не могло сравниться с желанием Лайзы Родригес.

Она напрягла свою ногу в колене, словно рычаг. Он выстрелил, угодив в углубление между сосками Хосе. Тот опрокинулся назад, его лицо стало глупым, неспособным даже зарегистрировать удивление. Ноги вскинулись в небо, и он вылетел словно пуля через борт мчавшейся «Сигареты». Всплеск был проглочен кильватерной струей, а Лайза даже не соизволила оглянуться и посмотреть, как он выплыл на поверхность в сотне ярдов позади лодки.

— Борись за жизнь, Хосе, — пробормотала она, изгоняя его из своего мира.

Она-то боролась за свою. Она склеила ее из разбитых кусков детства, и это было не просто. Впрочем, она и не надеялась на легкую жизнь. Однако трещины были болезненны, а скрытые раны в памяти заживали медленно. Теперь она сотрет их разом.

Она отвела назад дроссель и схватила бинокль. Минуту или две она прочесывала береговую линию, пока не нашла то, что искала. Дом стоял у воды, но он не был особенно импозантным — ему было далеко до дворцов плутократов на Стар-Айленде или у Бискейнского залива. Он стоял прямо возле воды, чтобы использовать красивый вид, рядом висел черный моторный катер. Лайза вздохнула с удовлетворением. Значит, лодка на месте. Игрушка, которая была его гордостью, радостью и мужским достоинством, находилась в доке перед домом. Даже с такого расстояния видно, что катер новехонький. Он походил на катамаран «Аронов», шестидесяти футов в длину, четыре чудовищных черных двигателя прилажены к корме. Не будет сдачи от двухсот тысяч, затраченных на такой катер, как этот, и Лайза почувствовала нервную дрожь и бешенство, когда осознала, что глядит через бинокль на все достояние матери и отчима. Лодка и дом в целом тянули на миллион баксов. Ее покойный отец никогда не мог и вообразить такую кучу денег, но именно мечты о них заставили мать спать с этим дьяволом, когда тело отца даже еще не успело остыть в могиле.