— О, Господи! — проговорила она вслух. Она больше не могла удержать его. Все ее тело таяло. Мышцы утратили свою силу, члены потеряли координацию. Перед ее глазами ресторан затянуло розовым туманом, и она с трудом сохраняла равновесие, сжатые кулаки поддерживали ее напрягшиеся ягодицы и нижнюю часть спины, когда она старалась не потерять контакт, который был пропуском в блаженство.
— Я сейчас, — прошептала она, голос прерывался в глотке. Это было желанием и командой. Предсказанием и обещанием. Под столом его голова болталась из стороны в сторону, вверх и вниз. Она чувствовала, как все его лицо занимается с ней любовью, язык, губы, глаза, волосы. Он протянул обе руки и раздвинул ее напрягшиеся ляжки в стороны, расщепив ее, открыв нараспашку, в жажде забыться в ее влажной плоти.
Лайза сделала глубокий вдох. Ее голова скатилась набок, а потом вернулась в прежнее положение. Она стремилась удержаться, хотя и молила о моменте освобождения. Как могла она сохранять спокойствие, испытывая такое? Как только она удерживалась и не кричала от наслаждения в этом полном народу зале? Ее суставы побелели, пока она держалась за сидение, подвесив все свое тело в пространстве, в неистовой жажде прижаться к лицу ее спрятанного любовника.
— О, не-ее-ее-ет, — простонала она, когда благодатное ощущение нахлынуло на нее. Оно подняло ее вверх, легкую, как перышко на ураганном ветру, и швырнуло вниз, налившуюся свинцовой тяжестью, когда она врезалась в крещендо своего оргазма.
Лайза Родригес снова стояла у штурвала «Сигареты», мускулистые ноги раздвинуты, голова подставлена бризу. Хосе стоял рядом, как щенок, его обожающие глаза застыли на любовнице, которая теперь стала его повелительницей.
— Куда мы направляемся? — орал он, перекрикивая рев двигателей. Его тон говорил, что он приготовился к путешествию в ад и обратно. Он не имел ни малейшего понятия, что поездка в Гадес не имела обратного билета.
Она не отвечала, а просто хохотала навстречу ветру, и протянула руку, чтобы взъерошить его волосы. Жест начинался, как жест нежности. Но на полпути она переменила намерение и оттолкнула его голову, когда он уткнулся ей в плечо.
Боль полоснула по его лицу, но у него все еще были живы воспоминания, за которые он цеплялся.
— Я никогда еще не проделывал такого.
Он засмеялся, испытывая желание поговорить про ресторан, чтобы как-то закрепить ту невероятную интимность.
— И никогда больше не будешь.
Он вопросительно посмотрел на нее. Что она хотела этим сказать? Что она вообще имела в виду? Однако лицо ее стало жестким, как курс его лодки. «Сигарета» летела по водной поверхности залива словно стрела, касаясь воды лишь работающими винтами. В глазах Лайзы происходило что-то ужасное. Они зажглись ненавистью. Его желудок выворачивался наизнанку. Он точно не был ее целью. Он мог все еще ощущать на своих губах ее вкус. Он был ее любовником. Это произошло слишком недавно, чтобы он успел стать ее врагом. Он отогнал подальше желание спросить ее, в чем дело. Куда все-таки она направлялась? Лайза выглядела более целеустремленной, чем когда-либо на его памяти. Они не плыли сейчас просто так, без цели. Все ее поведение свидетельствовало о твердо поставленной цели. Она согнулась над штурвалом, яростные глаза обшаривали весь берег, раскинувшийся впереди, груди торчали вперед, как оружие, нацеленное на неизвестный объект.