Возможно, лет семь назад Лайам был бы сражен красотой и обаянием Лорен. Как пить дать, попытался бы затащить ее в постель… ну, и все, что из этого следует.
Но, прожив два года в Сан-Салюстианском аду, Лайам научился глубже смотреть на вещи. Одного взгляда на Лорен было ему достаточно, чтобы представить себе два возможных варианта их отношений. Вариант первый — любовная интрижка, продолжающаяся от силы несколько недель и не оставляющая после себя ничего, кроме неприятного осадка у обоих партнеров. Вариант второй — прочная дружба.
Лайам выбрал дружбу и никогда об этом не жалел.
— Что с тобой, Ли? — негромко спросила Лорен, снова садясь за стол. — Мне казалось, ты искренне увлечен последним материалом…
Лайам указал рукой на табличку.
— А мне казалось, что редактор вышел.
Лорен наклонилась вперед, пристально всматриваясь в его лицо своими проницательными глазами.
— Послушай, приятель, я спрашиваю не как редактор, а как друг. Объясни, пожалуйста, что выбило тебя из колеи.
— Да ничего особенного. — Лайам потер рукой глаза — похоже, начиналась головная боль.
Лорен молчала целых полминуты — для нее своеобразный рекорд.
— Неужели все кончено? — спросила она. — Ты исписался?
Лайам поднял глаза.
— Нет! Я ведь сказал, мне нужно выполнить обязательство…
— И ты не сможешь написать заказанную статью, даже если от этого будет зависеть твоя жизнь, — с неожиданной резкостью закончила Лорен.
— Смогу, черт побери!
— Так сделай это, — предложила Лорен. — Четыре года назад ты с легкостью писал статьи на любую животрепещущую тему за двадцать минут — да что там, меньше! А теперь возишься две с половиной недели и приносишь мне… о чем там была твоя предыдущая колонка? Ах да, о новой серии игрушек под названием «Веселая Семейка»!
— Но это действительно интересно! — возразил Лайам. — В «Веселую Семейку» играют уже все дети в Штатах…
— И ты полагаешь, что эта тема достойна стоять рядом с твоими прежними статьями — о кризисе бостонских банков или о восстановлении смертной казни в штате Массачусетс? А помнишь материал о местном отделении «Права на жизнь», члены которого открыто заявляют, что в борьбе с абортами допустимы любые средства, вплоть до убийства? А «Возвращение героина»? Героин — и «Веселая Семейка»! Конечно, если постараться, можно провести параллель…
— Ты сегодня в ударе, Стью. Море смеха и шуток.
— Я не смеюсь. Как и ты. Кстати, твоего смеха я не слышала, кажется, уже год. Да нет, дольше!
Лорен была права. Как всегда права. Депрессия, не отпускавшая Лайама долгие месяцы после возвращения из Сан-Салюстиано, снова вонзила в него зубы. Этого он отрицать не мог. Как не мог и объяснить. Поэтому решил обойти молчанием эту неприятную тему.