Бережнов снова круто остановился перед Мещерским.
«Навис, как скала, — подумал Мещерский. — Ничего, эта скала скоро рассыпется мелким гравием».
— Ты понимаешь, что говоришь?! Родители девушки постараются засадить Эдика покрепче…
— Их надо предварительно обработать. Как можно скорее. Лучше всего это сделает адвокат. У меня есть один на примете. Дорого берет, подлец! Но не в деньгах счастье, как говорит ваш Женя. Нам что важно? Добиться, чтобы девушка и ее родители согласились дать нужные показания. Если она заявит, что сошлась с Эдиком добровольно, а потом поссорилась и со злости побежала в милицию, — этого будет вполне достаточно, чтоб признать Эдика невиновным. При хорошем адвокате суд в эту версию поверит.
— С какой стати девушка будет давать такие показания?!
— Потому что Женя ваш все-таки неправ, — загадочно проговорил Мещерский.
— При чем тут Женя? Что за чепуху ты мелешь!
— Женя не прав, — повторил Мещерский. — Счастье все же в деньгах. Вы задарите девчонку и ее родителей. Пообещаете, что Эдик женится, и сдержите свое обещание. Все ваши подарки будут свадебными подарками. Серебряные ложки, вилки, ножи, золотые безделушки, мебель для квартиры новобрачных. Наконец, тесть с таким положением, как у вас, тоже дело не последнее.
— Возможно… Но где я возьму такие деньги? Заведу печатный станок для фальшивой монеты что ли?
— Слишком рискованно! — рассмеялся Мещерский. — Фальшивомонетчики долго на свободе не задерживаются. Есть более простой, и безопасный способ.
— Какой же?
Прежде чем ответить, Мещерский взял папиросу:
— Разрешите, Николай Николаевич?
— Кури.
Мещерский глубоко затянулся. «С папиросой думается легче. Прочищает мозги. Бить следует наверняка. Промахнешься — у самого слетит голова». Нет, сказать прямо нельзя. Надо сначала прощупать:
— Николай Николаевич, вы отчетливо представляете себе, что грозит Эдику?
— До пятнадцати лет! — быстро отозвался Бережнов. Наливаясь гневом, крикнул. — Пусть сидит, мерзавец! Он этого заслужил.
«Неужели Бережнов так принципиален?»
— Я не хочу вас пугать, Николай Николаевич, но сейчас за эти дела возможен расстрел.
Увидел, как дрогнуло лицо Бережнова. Отлично. Надо нажать еще немного:
— Тем более в случае с Эдиком. Ведь девушка несовершеннолетняя. Вы, кажется, говорили, ей нет еще и семнадцати?
Бережнов не ответил. Опустив голову, медленно раскачивался из стороны в сторону, из стороны в сторону. Как маятник. Мещерский постарался вложить всю теплоту, на какую был способен, в свои слова:
— А ваша жизнь, Николай Николаевич? Ваша работа, ваш авторитет? Ведь тень преступления Эдика упадет на вас. Увы! Так обычно бывает. Об этом вы подумали?