— Не могу. Я уже «на крючке», а тебя они не знают. Не трусь, Митя. Все обойдется. У н и х куда легче складывается жизнь, когда они имеют дело с грабителями и прочей уголовной шпаной. А установить, брал ли человек взятку, если его не схватили с поличным, почти невозможно.
— Почти…
— А ты что хочешь? Без всякого риска? Так не бывает. Но, поверь, риск для нас сведен до минимума: тот, кто дает взятку, так же мало заинтересован, чтобы помочь следствию, как и мы с тобой. Придется ведь объяснить, где он взял деньги! А это не всякому хочется.
— Слышал от тебя не раз. Лучше скажи, что делать? Я не могу ходить с этими деньгами.
— Правильно. Надо уехать на несколько дней. С того я и начал. Поезжай… ну, скажем, в Тулу. Остановись в гостинице. Я тебе напишу до востребования или позвоню по междугородному, скажу, когда можешь возвращаться. Деньги отправь из Тулы почтовым переводом Марине Сокольской. Если номера их переписаны, лучше избавиться от этих купюр. Пусть шеф с нами рассчитается теми бумажками, которые Марина получит по почте.
— Почему Марина? Отчего не послать прямо шефу?
— Вряд ли шеф будет доволен, если почтовый перевод попадет в руки его супруги.
— Хорошо. Сделаю. А ты забери у Клавы фотоаппарат, спрячь его. — Павлов опрокинул рюмку водки, и Никодимов услышал, как жидкость забулькала в горле.
— Хватит пить. Расплачивайся и отправляйся. Вон несут мой ромштекс. Незачем, чтоб нас долго видели вместе.
— Получите с меня, — сказал Павлов официанту и положил на стол десять рублей. Не считая, небрежно сунул в карман сдачу. Вышел из ресторана.
Никодимов поспешно доел свой ромштекс. Ему предстояли еще кое-какие дела.
После его ухода к директору ресторана зашел молодой человек.
— Мне надо ознакомиться с выручкой, — сказал он и предъявил удостоверение.
Вскоре Кириллу Дегтяреву сообщили: одна десятирублевка изъята из кассы ресторана и может быть приобщена к делу. Вслед за этим поступило еще сообщение: человек, с которым Никодимов встретился, прямо из ресторана поехал на Курский вокзал и купил билет до Тулы. Оставалось ждать известий от Верезова о Никодимове.
Верезов явился в отличном настроении:
— Наш общий друг человек бывалый, Кирилл Михайлович. Колесил, колесил по Москве, раньше чем вернулся из ресторана домой. Загонял меня совсем, честное комсомольское!
Однако вид у Верезова отнюдь не был «загнанный». Дегтярев рассмеялся:
— Может быть, на пенсию пора, лейтенант? — И уже серьезно. — Долго Никодимов просидел дома?
— Минут пятнадцать… Откуда вы знаете, что он ушел?
— Догадываюсь. — Дегтярев снова рассмеялся. — Это ж у тебя на лице написано!