— Жалко мне их, — нараспев проговорила Аглая. — Жена у него такая милая. И двое детей. А мать Вани меня когда-то нянчила. Когда я была во-от такая… — показывая, она развела руки, слегка коснувшись плеча Бережнова.
Он на лету поймал руку Аглаи. Поцеловал.
— Получит твоя нянька квартиру. Не беспокойся.
Аглая улыбнулась. Она была довольна собой. Почти умилилась при мысли, что вот какая она добрая! Громовы век ей будут благодарны. Но еще больше радовало сознание власти над Бережновым.
Невысокий черноволосый и черноглазый человек с тонким нервным лицом неожиданно крикнул:
— Горько!
Мещерский толкнул его в бок.
— Ну-ну, ври да не завирайся! Николай Николаевич, не обращайте на него внимания. Павлов пьян…
— И в-вовсе даже н-ни к-а-пельки не п-п-ьян! — Павлов попытался подняться, но пошатнулся и непременно упал бы, если б Мещерский не успел вовремя подставить стул.
— Г-горько! — снова крикнул он, поднимая бокал.
«Нагорит этому дурню! — испугался Мещерский, который хоть и пил не меньше других, но не опьянел нисколько. — Выдаст ему сейчас Бережнов «бубны»…
Однако Николай Николаевич не рассердился:
— Умница Павлов! Горько! — и, нагнувшись, поцеловал Аглаю в губы.
— Горько! — поднял бокал Мещерский, убедившись, что ничего, кроме удовольствия, он этим начальству не доставит. «Видно, и впрямь решил жениться на Аглае. Тем лучше. Приберет его к рукам».
В ту минуту, когда Бережнов снова крепко поцеловал Аглаю в губы, открылась дверь и в комнату вошел шофер…
— Извините, — смущенно сказал он, неодобрительно поглядывая на Аглаю. — Стучал, мне не ответили…
— Ты что? — наливаясь гневом, проговорил Бережнов, с трудом сдерживая начальнические раскаты голоса. — В своем уме?!
— Извините! — на этот раз тверже произнес Женя. Дело, которое его привело, было настолько важным, что отступить он не мог даже перед гневом начальника. — Разрешите вас на несколько слов, Николай Николаевич.
— Говори. Здесь все свои. Секретов нет.
«А что, если взять, да в самом деле бухнуть при всех?.. Нет, не стоит». Твердо сказал:
— Не могу, Николай Николаевич.
Несмотря на выпитое вино и близость Аглаи, Бережнов понял, что известие, очевидно, достаточно серьезно. Встал. Отошел от стола:
— Ну? В чем дело?
Шофер быстро произнес несколько слов. Как ни вслушивалась Аглая, разобрать их она не сумела. Увидела, что Бережнов качнулся, словно от удара. Лицо его исказилось и побагровело.
«Жена умерла? Нет, не то. К этому он был готов. Но что же тогда?»
— Пошли! — глухо сказал Бережнов шоферу. И не прощаясь ни с кем, даже с Аглаей, вышел из комнаты.