— Ай, какой хороший командир.
— Какие дома надо не заметить? И что с девкой? С деньгами?
— Вот те три, — показал он, — деньги сейчас принесу. Девка непорченая, жена спрашивала. У нас никто не трогал. Я сам присмотрел. Документы ее нужны?
— Давай.
Дед сходил в один из не осмотренных еще домов и принес оттуда вещмешок. Заглянув в него, я убедился, что там были действительно деньги. Также он протянул мне аттестат об окончании семилетки – единственный документ девушки.
— Веди саму девку сюда. Хотя нет, вон в тот проверенный дом. До тех, на которые ты показал, я успею еще остановить солдат. — И мы потихоньку двинулись к указанному мной строению.
— Ой, командир, а подчиненные что скажут?
— Молчать будут, если в окопы не хотят. А если не будут, то под расстрел за трусость и клевету…
— Страшный ты человек, командир.
— Стараюсь. Слушай, дед, советские скоро Крым оставят. Придут немцы. А мне надоело в холоде и сырости бегать. Видишь с нами бабу? Она шпионов-коммунистов много знает. Я бы ее потерял по дороге… Есть кому отвезти, только срочно?
— Нету.
— Ну да ладно. Еще в других местах поспрашиваю…
Еще минут через пять старейшина вывел из толпы девушку, лицо которой было тщательно спрятано за шалью, и проводил в дом с глиняным полом и маленькими окнами, где я уже ждал его. Многозначительно кивнув, он оставил нас наедине.
— Ну что, девочка-красавица, распутывай свой платочек. Не прячься, тут тепло. Знакомиться будем.
— Пожалуйста, не надо! — прошептала она.
— Что не надо? Сколько тебе лет? Как зовут?
— Оля, шестнадцать. Я вас очень прошу, не надо…
— Еще слово не в тему – ремня дам! Как здесь оказалась? Что здесь происходит на самом деле?
— Не надо ремня… — Слезы покатились из глаз. — И это не надо, пожалуйста…
— Значит, так, если ты не ответишь сейчас быстро и четко на все вопросы… то я что-нибудь нехорошее придумаю.
— Я отстала от поезда. В Джанкое. Я сама из Николаева. Работала на заводе. И училась. С войной поехали в эвакуацию через Севастопольский порт. На станции, пока ходила за водой, подбежали эти, зажали рот и уволокли куда-то. Связали, тряпьем сверху завалили и сюда привезли. По дороге руками везде трогали… Мне очень стыдно… — разревелась она.
— Ладно, с этим ясно. Дальше давай. — Когда приехали, меня больше не трогали, но держали хуже собаки…
— Еще кто-нибудь тут есть? — не дал договорить я.
— Нет, сейчас уже нету. А раньше они откуда-то двух раненых матросов привозили. В сарае держали. Но я точно ничего не знаю…
— Понятно. Где их держали?
— Через четыре дома, — ответила она, а я подумал, что это здание я как раз не должен был заметить.