как и мы сегодня чувствуем это, когда узнаем о зверствах на римских гладиаторских
аренах или читаем о рабском труде в ХVIII—ХIХ столетиях.
3. Ад животноводческих ферм или что происходило с вашим обедом, когда он был
еще животным
У большинства людей, особенно жителей современных городов и пригородных
районов, основные формы контактов с животными нечеловеческой природы
происходят в часы приема пищи и они, эти контакты, очень просты — мы их поедаем.
В этом простом факте находится ключ к объяснению нашей позиции по отношению к
животным и также ключ, с помощью которого каждый из нас может вносить изменения
в эти позиции. Использование выращенных нами животных и жестокое обращение с
ними выходит далеко за пределы только их пищевого использования; это и стрижка
шерсти и десятки других видов использования, сопровождаемого, как правило,
недопустимо плохим обращением с ними. Сотни миллионов голов крупного рогатого
скота, свиней и овец ежегодно разводятся и идут под нож только в одних Соединенных
Штатах, а с учетом домашней птицы эти цифры достигают ошеломляющих значений в
3 миллиарда (это означает, что почти 5000 особей птицы — преимущественно цыплят,
будет зарезано за время, нужное, чтобы прочесть эту страницу). Здесь, на нашем
обеденном столе и в соседнем супермаркете или в лавке мясника, мы становимся
участниками самой безудержной эксплуатации других видов, какая только может
существовать.
В большинстве случаев мы не хотим ничего знать ни о каких жестокостях по
отношению к живым творениям природы, если они находятся позади нашего
непосредственного интереса к пище, которую мы едим. Наша закупка продовольствия
— это, по сути, лишь кульминация длительного процесса, в котором нам предлагается
лишь конечный, искусно оформленный продукт, а все предшествующее ему деликатно
скрывается от наших глаз. Мы, собственно говоря, покупаем себе мясо и битую птицу в
аккуратных, чистых пластиковых пакетах. Если наши покупки и кровоточат, то едва-
едва. Такой ярко оформленный охлажденный пакет не дает никаких причин для
ассоциации с живущими, дышащими, ходящими, страдающими животными. Какими
только словесными ухищрениями мы не пользуемся, чтобы замаскировать ужас того,
что мы делаем. В самом деле, ведь мы едим говядину, а не быков, кастрированных
телят или коров, едим свинину, а не свиней, хотя нам иногда кажется бывает легче
взглянуть правде в лицо и откровенно назвать наше блюдо «бараньей ногой».