Примером, поданным Христом, не преминули воспользоваться поздние христиане.
Оценивая инциндент со свиньями и эпизод, в котором Иисус проклял фиговое дерево,
Святой Августин писал: «Христос показал, что воздержание от убийства животных и
уничтожения растений — это высшая степень идолопоклонства. Судя по тому, что не
имеется общих прав между ними и зверями и растениями, он отправил дьяволов в стадо
свиней и с проклятьем иссушил дерево, на котором не нашел плодов. Хотя несомненно,
что ни свиньи, ни дерево не грешили». Иисус, по мнению Августина, старался показать
нам, что мы не нуждаемся в управлении нашим образом действия относительно
животных, посредством тех же нравственных правил, которые определяют наше
поведение относительно людей. По этой причине он превратил дьяволов в свиней
вместо того, чтобы уничтожить их, что он мог бы легко сделать.
На основании только что изложенного нетрудно догадаться о линиях общего подхода и
взаимодействия между казалось бы непримиримыми противниками — Римом и
христианством. Некая удивительная преемственность между ними видна при
рассмотрении того, что случилось с римскими играми после конверсии империи в
христианский мир. Действительно, христанское учение оказалось непреклонным
оппонентом гладиаторских боев. Гладиатор, оканчивающий схватку умерщвлением
своего противника, рассматривался как убийца. Множество посетителей таких схваток
привлекались при христианстве к ответственности вплоть до отлучения от церкви, и к
концу четвертого столетия бои между человеческими существами были, в общем,
полностью пресечены и прекращены. Но с другой стороны, нравственный статус
убийства или мучений существ иной, нечеловеческой природы, остался без изменения.
Схватки между дикими животными продолжались и с наступлением христианской эры
и, очевидно, начали приходить в упадок в связи с общим падением благосостояния и
возникновения для правителей трудностей в элементарном добывании диких
животных. Отголоски тех былых ристалищ мы еще можем видеть и сегодня в виде боя
быков на испанской корриде и в странах Латинской Америки.
Нет сомнения в том, что христианство так же, как и в римские времена, оставило
существа нечеловеческой природы, так сказать, вне сферы сострадания и сочувствия.
Следствием этого явилось то, что отношение к человеческим существам было смягчено
и улучшено, отношение же к другим животным осталось таким же грубым и зверским,
каким оно было во времена Римской империи. Более того, оказалось, что не одно