— Ну, — сказал он, — кажется уже можно считать доказанным, что ваша теория об убийствах неправильна.
Я уже и забыл о той беседе за коктейлями. Воспоминание заставило меня вздрогнуть. Но эффект от замечания, сделанного Норрису, оказался довольно неожиданным. Тот ответил высоким голосом, пронзительным и с нотками истерии.
— Да, — вскричал он, — я был неправ! — И он начал смеяться, сначала тихо, а потом всё громче и выше, пока Уильям, который стоял рядом с ним, не ударил его по лицу.
Норрис сразу же успокоился. «Простите», — сказал он.
— И меня простите, — сказал Уильямс, — но это единственный способ остановить истерию. Не мог позволить, чтобы вы перебудили весь дом. Уже давно за полночь.
Довольно рано на следующее утром начали прибывать те неутомимо блестящие частные сыщики, которые, похоже, всегда оказываются рядом, когда совершено убийство. Я немного знал их привычки и поэтому мог предположить, что могло привести их сюда. Один, вероятно, просто случайно оказался в этом районе, другой был другом доктора Тейта, а третий, возможно уже был приглашён ранее Терстоном погостить у них в доме. Во всяком случае, прошло немного времени до того, как дом, казалось, просто наполнился ими, ползающими по полу, рассматривающими через лупу окрашенные поверхности и задающими слугам самые неожиданные вопросы.
Первым на сцену вышел лорд Плимсолл. Он вылез из первого из трёх «Роллс-Ройсов» — во втором ехал его слуга, имя которого, как я впоследствии узнал, было Баттерфилд, а в третьем прибыла масса фотографического оборудования. Я в это время оказался около парадной двери и услышал, что он обратился к своему слуге. Я был сначала немного поражён его речью, поскольку она напомнила мне о диалоге, который я когда-то слышал между двумя конферансье в каком-то кабаре, и мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, что это его естественная манера разговаривать. Он вручил мне сигару превосходного качества и предложил «расколоться» и всё рассказать. Этим я и занялся. Я подробно поведал ему о той невероятной тайне, которую предстояло раскрыть, и о неразрешимой проблеме исчезновения убийцы. Когда я закончил, он вздохнул.
— Ещё одно дело о запертой комнате, — заметил он с ощутимой скукой. — А я-то надеялся, что увижу что-то новенькое, а?
Затем он вошёл в гостиную и огляделся.
— Так вы говорите, что это произошло в комнате, которая расположена выше этой. Полагаю, никаких следов снаружи?
— Нет — сказал я, внутренне радуясь, что вчера вечером продемонстрировал достаточно сообразительности, чтобы поискать их. Затем я привёл его на арену моих поисков. Он мельком взглянул на разбитую лампочку, и отметил место, на котором я нашёл нож; затем он отошёл назад и поглядел вверх на окно. После этого он наклонился, чтобы исследовать клумбу, но не нарушил складку на своих красиво сидящих брюках. Наконец он снова отступил назад и остался стоять неподвижно, уставившись на окна над ним.