— Что я хотел бы знать, — продолжил сержант, — это имел ли доктор хоть какие-то подозрения о том, что носилось в воздухе.
Уильямс окончательно рассердился. «Биф, — сказал он, — вы пользуетесь своим положением, чтобы попытаться найти мерзость, которой не существует. Я, конечно, буду жаловаться на это начальнику полиции. Возмутительно, что человек вашего типа имеет возможность появляться здесь и усугублять трагедию своими собственными грязными домыслами. Раз и навсегда я заявляю вам, что, кто бы ни убил Мэри Терстон и из каких бы мотивов, в её жизни не было ничего компрометирующего, чтобы стать причиной этому. Я знал её и её мужа много лет, и они были приличными, честными, преданными друг другу людьми, чего вы, наверное, никогда не сможете понять. А теперь, пожалуйста, не говорите больше ничего об этом».
— Я только выполняю свои обязанности, сэр, — сказал Биф, после чего наступила довольно напряжённое молчание.
Наконец сержант повернулся ко мне: «Есть один вопрос, который я хотел бы задать вам, сэр».
— Да?
— Это о том, когда вы пошли, чтобы осмотреть территорию. Как долго вы этим занимались?
— Я бы сказал, десять минут или около того.
— А мистер Норрис и мистер Стрикленд пошли с вами?
— Да.
— Спасибо, сэр. А теперь желаю вам спокойной ночи. — К нашему облегчению он закрыл свой блокнот и поднялся.
Когда и отец Смит отправился спать, мы остались вдвоём с Уильямсом. Я был глубоко благодарен ему за защиту доброго имени Мэри Терстон. «Послушайте, старина, — сказал я, — между нами, у вас имеются какие-нибудь подозрения?»
Он покачал головой. Теперь, сидя близко к нему, я увидел, что он выглядит больным и усталым. Я сказал:
— Несколько раз мне казалось, что только вы, я и Терстон сохранили рассудок после всего этого. Все остальные сегодня держались несколько истерично, не так ли?
— Это было довольно изматывающе. Я рад, что нам не пришлось пройти через всё это. Но эти ребята-детективы кажутся довольно уверенными в себе.
— О, конечно, они найдут правильного человека. Они никогда не терпят неудачу.
— Да. Но если только существует этот правильный человек.
— Как? Что, чёрт возьми, вы имеете в виду?
— Ну, Таунсенд, я уже говорил вам. Я — последний человек, который хочет приплетать сюда сверхъестественное. Но заканчиваются доводы разума, и что остаётся делать? Я своими собственными глазами видел, как Мэри Терстон лежала убитая на своей кровати. Я сам обыскал её комнату, пока вы стояли в дверном проёме. Я выглянул из окна через девяноста секунд после её последнего крика. И не было никого. Я говорю вам — и можете смеяться надо мной, — не верю я и не могу поверить, что мы имеем дело с убийцей-человеком. А если таковой всё же был, то у него имелось средство перемещения, которое пока ещё неизвестно науке.