Я улыбнулся.
— Да, интересно. Кого, как вы думаете, он подозревает, месье Пико? Он кажется вполне уверенным в себе, кто бы это ни был.
— Думается, эту столь квалифицированную и опытную повариху, — сказал месье Пико. — Но ведь ваша полиция не очень умна, когда дело касается преступления.
— Увы, — признал я.
Внезапно я резко остановился. «Месье Пико!» — воскликнул я.
— Что с вами, mon ami?
Я рассмеялся: «Ну и дураки же мы все!»
— Для такого случая существует английская пословица, что говорить следует только за себя, — раздражено ответил он.
— О, но разве вы не видите? Мы уже прошли четверти мили, после того, как видели этот автомобиль. И всё зря. Вы увидели то, что хотели. Можно было сразу же повернуть назад.
— А кто знает, что я хотел увидеть?
— Ну, ведь это, очевидно, был автомобиль, возвращающийся из Мортон Скоун, с Феллоусом и остальными.
— Это было почти случайностью.
— Значит, вы всё ещё хотите идти в деревню?
— Естественно.
— Но для чего?
— Вы, конечно, забыли одну существенную деталь. Флаг на башне церкви Мортон Скоун был приспущен, ведь так?
— Да. Но...
— Aliens![48]
Я повиновался, но внутренне возмутился. Я начал подумывать, что месье Пико сознательно мистифицирует меня или что после его слов продолжать путь в Мортон Скоун просто необходимо, чтобы спасти репутацию. Но пока мы приближались к деревне, у меня возникла новая идея.
— Понял! — воскликнул я. — Вы думаете, что это было двойное убийство. Доктор в этой деревне умер в тот же самый день. Вы объединяете эти два случая?
— Доктор был очень стар, и у него было слабое сердце. Он и сам понимал, что может умереть в любой момент. Его смерть была совершенно естественной.
— Тогда причём здесь Мортон Скоун?
Мы достигли той точки на пологом склоне, с которой была хорошо видна большая часть деревни. Это была приятная сассекская деревня, преобладающим цветом которой был спокойный красный, свойственный кирпичам и плитке, затронутым временем. Были оштукатуренные дома, были и деревянные, а поперёк дорожки висела вывеска гостиницы.
— Возможно, совсем не причём. Возможно, очень даже причём, — очень глубокомысленно произнёс месье Пико.
Он не двигался в течение по крайней мере целой минуты, а затем повернулся ко мне с откровенно озадаченным лицом.
— Скажите мне, месье Таунсенд, — сказал он, — Вы не замечаете ничего странного в этом месте?
Странного? Деревня казалась мне сосредоточием всех вещей, таких родных и знакомых, — всех тех, что были дороги моему сердцу. Здесь хотелось осесть после бродячей жизни. «Беззаботный смех и огни гостиницы, — подумал я, — маленькие и милые магазинчики сладостей с пожилыми крепкими хозяйками, которых можно было бы назвать “гренадершами”». Как раз в этот момент на улице появилась телега какого-то фермера, и человек, который шёл впереди лошади, весело приветствовал кого-то в окне. Здесь царствовало дружелюбие, и текла тихая последовательность дней для многочисленных спокойных и нормальных людей, здесь, конечно же, были сады и небольшая школа, забивающая детям головы посредством чтения, сочинений и арифметики. Здесь был честный народ и очень английские дома. Конечно, ни у кого не повернулся бы язык назвать это место «странным».