Когда я обнаружил, что могу передвигать предметы силой мысли, Рэйнольдс научил меня тренировать разум, подобно мускулатуре, до тех пор, пока вместо небольших голышей у меня не получилось поднимать в воздух все что угодно. А после того, как однажды я вдруг исчез посреди людной улицы, только чтобы обнаружить себя в квартале от того места, где только что находился, Рэйнольдс помог мне научиться управлять телепортацией, чтобы я мог пользоваться ей когда захочу и с той же легкостью, что и моргать.
И еще Рэйнольдс рассказал мне о том, кто я на самом деле. Кто мы на самом деле; что где-то там есть такие же, как я.
Вначале нас было девятеро. Гвардия — так нас называют. По шрамам на лодыжке, я знаю, что нас осталось всего шестеро. Трое умерли. Также я знаю, что однажды я так или иначе соединюсь с остальными. Я — Восьмой.
Но не представляю, как искать их без Рэйнольдса. Мне не известно, как они выглядят; какие у них имена. Мой Ларец — единственная материальная связь, остававшаяся у меня с моей родной планетой Лориен — также исчез, и я уязвим без него. Но встретиться всем нам предназначено судьбой. Я верю в это не меньше, чем в Лориен. Так что мне остается только надеяться, что у других есть план. Что они знают об остальных больше моего. Что остальные Гвардейцы найдут друг друга, а затем и меня, и сделают это прежде, чем могадорцы снова вернутся.
Потому что, хоть Рэйнольдс и помогал мне развивать Наследия, подготавливая ко дню, когда я встречусь с могадорцами лицом к лицу и буду способен победить их, на поверку я оказался не готов. Остановить могадорцев в одиночку я не смог. И лишь благодаря Заклинанию избежал участи стать очередным шрамом на лодыжках остальных Гвардейцев. Так что вместо моей могадорцы забрали жизнь Рэйнольдса.
После его гибели, я остался в этих в горах наедине с самим собой. Я не знал, куда еще мне пойти. Какое-то время я даже думал, что так и умру тут, одинокий и всеми забытый.
Но вот однажды, проснувшись после долгого сна, я обнаружил прямо рядом с собой маленького черного кролика. Зверек просто смотрел на меня.
— Привет, Кролик, — сказал я. После нескольких лет молчания, это были первые слова произнесенные вслух. Кролик только повернул голову, и не бросился убегать, даже когда я сел.
— Бууу! — попробовал я. Но зверек и тогда не испугался. Казалось, ему меня почти жалко — как будто, он не хотел оставлять меня в одиночестве.
Так мы и смотрели друг на друга какое-то время. Мне было хорошо в его компании, и тогда я притворился, будто он разумное существо и может понимать меня. Я стал говорить с ним, рассказал один анекдот, затем второй. Судя по тому, как кролик морщил носик, было ясно, что я действительно его рассмешил. В эти недолгие минуты, я чувствовал себя прежним.