Прочно укрепившись на валашском троне, Дракул, хитрый политик, почуял, что чаша весов зыбкого политического равновесия быстро склоняется в сторону властолюбивого турецкого султана Мурада II.[172] Турки уже покорили сербов и болгар, султан готовился к разгрому греков. В этой ситуации Дракул начал плести первую из своих многочисленных интриг, вероломно заключив союз с турками против прежнего покровителя — императора Священной Римской империи. В 1438 г. Дракул с сыновьями Мирчей и Дракулой сопровождали султана Мурада II в одном из его частых набегов на Трансильванию и по турецкому обычаю убивали, грабили, сжигали все на своем пути. Впервые Дракулы, называвшие себе «трансильванцами», пришли на родную землю как захватчики. Но трансильванские города, хотя и испытали на себе всю жестокость их набегов и грабежей, все-таки предпочитали земляков, а не турок. Именно Дракулам предпочли сдаться жители Себеша при условии, что им будет гарантирована жизнь и их не угонят в турецкий плен. Некогда поклявшийся защищать христиан Дракул смог по крайней мере в этом случае спасти город от полного уничтожения.
Повторение подобных инцидентов заставило турок усомниться в преданности румынского князя. Поэтому летом 1444 г. султан Мурад хитростью заманил Дракула на встречу. Не подозревая об опасности, Дракул с сыновьями, средним — Дракулой и младшим — Раду, переправился через Дунай, где их сразу схватили, заковали в кандалы и привезли к султану, обвинившему их в предательстве. Ради спасения жизни и сохранения трона Дракул присягнул на верность Мураду и вернулся на родину, оставив сыновей как заложников. Мальчики были высланы в Малую Азию — в Эгригос, где находились под домашним арестом. Дракула был пленником турок до 1448 г., Раду — гораздо дольше и, обладая слабым характером, легче поддался турецкому влиянию. В результате, возможно из-за своей красоты, он стал фаворитом султана, со временем официальным турецким кандидатом на валашский трон, а в конце концов — преемником брата.
Дракула в эти опасные годы, когда на карту была поставлена его жизнь, зависевшая от политики родного отца, держался совершенно по-иному. Годы турецкого плена, по сути, заложили основу его извращенного характера. Помимо всего прочего, в эти годы Дракула в совершенстве изучил турецкий язык, познал радости гарема (условия домашнего ареста были не слишком строгими) и превосходно усвоил уроки византийской изворотливости, унаследованной турками от греков.
С тех пор Дракула невысоко ценил человеческую жизнь. В конце концов, его собственной жизни тоже постоянно грозила опасность. А мораль в государственной политике, как он понял и без Макиавелли, вообще несущественна.