Ей казалось, что она все время помнила, как ее тело отзывается на поцелуи Нейла и чувственные прикосновения его рук. Но теперь Марго поняла, что воспоминанию было далеко до реальности. Вновь очутившись в его объятиях, она почувствовала себя так, словно вернулась домой.
У нее подгибались колени, и она еще теснее прижалась к Нейлу, ища поддержки. Губы Нейла коснулись ее шеи, и Марго тихо застонала. Ее грудь, живот и бедра тесно прижались к его телу.
— Я часто по ночам не спал — лежал и думал, как хорошо бы, если бы ты была рядом со мной…
Он шептал это, прижимаясь губами к ее рту. Теплым медом растекались по жилам Марго прикосновения Нейла — он поглаживал ее обнаженные руки, и кожа под его пальцами приобретала особую чувствительность. Потом руки Нейла скользнули вниз, вдоль спины, прошлись по ее бедрам и наверх, по бокам к нежным холмам ее грудей — и снова приподняли ее лицо.
Этот поцелуй воспламенил Марго почти первобытным желанием. Ночь, графиня, все на свете исчезло, растаяло в огне страсти. Казалось, земля и то перестала вращаться, и звезды застыли на месте. Вселенная затаила дыхание. И в тишине Марго снова услышала звуки флейты. Теперь флейтист играл что-то ласковое и печальное. «Любите и будьте счастливы, — говорила музыка, — спешите, ибо жизнь не вечна…»
«Самые душистые розы цветут лишь одно лето — одно короткое лето…» — вспомнились ей слова графини. И тут Нейл сказал:
— Марго, я все тот же, что был в «Холтон-хаузе». Я по-прежнему хочу тебя.
Голос у него был хриплым от волнения. Зачем говорить, что она тоже хочет его, когда это и так ясно? Марго трепетала под ласками Нейла, а мелодия обвивала, окутывала ее.
Интересно, у графини с ее Роберто было так же? Наверно, потому он и выстроил здесь эту беседку — он хотел любить свою Алисию под шелест волн…
Но это все в прошлом. Роберто умер, и его возлюбленная теперь одна — с ней только ее гости, и скоро все они сядут за стол…
Марго подумала об этом случайно — но, раз появившись, эта мысль уже не отпускала ее. Графиня ждет их с Нейлом к ужину.
— Нейл… — шепнула она. — Графиня…
Он сперва не понял, потом испустил глубокий вздох, похожий на стон.
— Ах да, графиня…
В его голосе слышалось сожаление, но руки послушно разжались. Теперь он мягко держал Марго за плечи.
— Здесь, должно быть, особый воздух, — сказал он. — Я вел себя, как какой-нибудь распутный римский патриций.
Она вообще-то не против… Марго почувствовала сожаление. Она положила голову на плечо Нейлу и стала смотреть на воду. Солнце давно уже село, в воде отражались белые звезды. Над зеркальной гладью воды мелькали светляки.