Накинув халатик и захватив полотенце, она направилась в свой номер, чтобы перед занятиями на тренажерах сполоснуться под душем.
Глядя ей вслед, Синти лишь головой покачала.
Виктория этого не знала, но по большому счету ей было все равно. Она ушла, чтобы прекратить беседу.
Сейчас, после песни «Не могу жить без тебя», ей меньше всего хотелось говорить о Ральфе. Да и вообще, что толку обсуждать исчерпавший себя союз? Скорее всего, они с Ральфом с самого начала не подходили друг другу. Не зря же Синти удивляется тому, как тускло и неинтересно начинался их роман.
Мысли об их с Ральфом несоответствии появлялись у Виктории и раньше. Однако ему удавалось убедить ее в том, что все наладится, если изменить интимную сторону их отношений. Но для этого, по его мнению, Виктория должна была научиться раскованности, свободе выражения чувств и особенно желаний. К сожалению — или к счастью, — Ральфу так и не удалось добиться этого от нее.
Разумеется, сейчас он рассчитывает на продолжение курса упражнений по расслаблению в постели, даже не подозревая, что все уже кончилось. Потому что никакая сила не заставит ее больше продолжать с ним сексуальные эксперименты. Прежде всего потому, что в подобных занятиях очень мало чувств. Любви, если точнее. Уехав в пансионат, очутившись на расстоянии от Шеффилда, Виктория окончательно убедилась, что никогда по-настоящему не любила Ральфа. Да и он ее тоже. Похоже, оба они просто внушили себе, что между ними существует некое подобие любви.
Хотя не исключено и другое: жертвой любовного наваждения пала одна только Виктория. Что же касается Ральфа, то вполне допустимо, что с самого начала никаких иллюзий он не питал.
Однако когда у себя в номере Виктория встала под душ, то вдруг почувствовала, что ей будет кое-чего недоставать. Особенно когда вернется домой, в свою большую, но уютную квартиру на Куинс-авеню. Например, запаха крема для бритья в ванной, звуков мужского голоса, коротания дождливых вечеров перед телевизором в обнимку. Правда, последнее случалось нечасто, но, возможно, именно поэтому задержалось в памяти.
Расставшись с Ральфом, Виктория окажется лишенной вышеупомянутых маленьких радостей.
Но не сохранять же ради них опостылевшую связь!
Ну и что, пусть я останусь одна, зато в своей квартире, думала Виктория, стараясь стоять так, чтобы льющаяся из душа вода не попала на волосы. По крайней мере, всегда буду знать, где что лежит.
Эта мысль заставила ее злорадно усмехнуться.
В те периоды, когда Ральф дня на два-три оставался у Виктории, в квартире возникал кавардак. К поддерживаемому Викторией порядку он относился с иронией, если не с презрением. Называл ее синим чулком. Правда, вроде бы в шутку, но сейчас Виктория в этом засомневалась. Понятия аккуратности для Ральфа не существовало. Намеки Виктории на этот счет он игнорировал. Одежду свою разбрасывал по обеим комнатам — огромной гостиной и несколько меньшей спальне. Его носки и прочие мелкие вещи можно было встретить в самых неожиданных местах — например, на спинке кресла или на журнальном столике.