-- О, святой человек!-- сказал Ким, взглянув на раздраженное лицо ламы и заливаясь смехом.
-- Это правда, я дал ей талисман от ветров.
-- От зубов, от зубов, от зубов,-- подхватила старуха.
-- Лечи их, если они больны,-- с наслаждением процитировал Ким,-- но ни в коем случае не занимайся колдовством. Вспомни,. что случилось с махратом.
-- Это было два сезона дождей назад; она извела меня своей навязчивостью,-- вздохнул лама, как некогда вздыхал судья неправедный.-- Так вот и выходит,-- заметь себе это, мой чела, что даже те, которые стремятся идти по Пути, совращаются с него праздными женщинами. Когда ребенок был болен, она три дня кряду разговаривала со мной.
-- Аре! А с кем же мне еще говорить? Мать мальчика ни о чем не имела понятия, а отец... это было в холодные ночи.--"Молитесь богам",-- сказал он, воистину так, и, повернувшись на другой бок, захрапел.
-- Я дал ей талисман. Что может поделать старик? -Воздерживаться от действия -- благо, исключая тех случаев, когда стремишься приобрести заслугу.
-- Ах, чела, если ты отречешься от меня, я останусь один на свете.
-- Во всяком случае молочные зубы у него прорезались легко,-- сказала старуха.-- Но все жрецы на один лад.
Ким со строгостью кашлянул. Юноша не одобрял ее легкомыслия.
-- Не вовремя докучая мудрецу, навлечешь на себя беду. -У нас есть говорящая майна (скворец),-- отповедь сопровождалась памятным Киму постукиваньем усыпанного драгоценностями указательного пальца.-- Она гнездится над конюшнями и научилась подражать речи нашего домашнего жреца. Быть может, я не-достаточно почитаю своих гостей, но если бы вы видели, как он тыкал себя кулаками в животик, вздувшийся как созревшая тыква, и кричал: "Вот тут больно!", вы простили бы меня. Я наполовину склоняюсь к тому, чтобы взять лекарство у хакима. Он продает их дешево и сам толстеет от них, как бык Шивы. Мальчик не отказывался от лекарств, но я опасаюсь, не повредят ли они ребенку, потому что цвет склянок показался мне зловещим.
Пока она говорила все это, лама исчез во мраке, направляясь в приготовленную для него комнату. -- Ты, наверное, рассердила его,-- сказал Ким. -- Ну, нет. Он устал, а я, как всякая бабушка, позабыла об этом. (Никто кроме бабушки не должен воспитывать ребенка. Матери годятся лишь на то, чтобы рожать.) Завтра, когда он увидит, как вырос сын моей дочери, он напишет талисман. Тогда он сможет также высказать свое мнение о лекарствах нового хакима.
-- Что это за хаким, махарани?
-- Странник, как ты, но чрезвычайно трезвый бенгалец из Дакхи, знаток медицины. Он вылечил меня от тяжести в желудке, причиненной мясом, посредством маленькой пилюли, которая подействовала, как дьявол, сорвавшийся с цепи. Он странствует, торгуя хорошими дорогими лекарствами. У негой бумаги есть, напечатанные на ангрези, в которых написано, как он помог мужчинам с больной поясницей и немощным женщинам. Он живет здесь четыре дня, но услышав о том, что вы придете (во всем мире жрецы с хакимами, что тигры со змеями), он, надо полагать, спрятался.