Ким (Киплинг) - страница 8

-- А когда ты тронешься в путь?-- Хранитель посмеивался над этим смешением древнего благочестия и современного прогресса, которые так свойственны Индии наших дней.

-- Как можно скорее. Я пойду по местам, где протекала жизнь Владыки, пока не дойду до Реки Стрелы. К тому же имеется бумага, где написаны часы отхода поездов, идущих на юг.

-- А как насчет пищи?-- Ламы, как правило, носят при себе добрый запас денег, но хранитель хотел знать об этом точнее.

-- Во время путешествия я беру с собой чашу учителя для сбора подаяния. Да, как ходил он, так пойду и я, отказавшись от сытой монастырской жизни. Когда я покидал Горы, со мной был чела (ученик), который просил милостыню за меня, как того требует устав, но мы задержались в Кулу, он заболел лихорадкой и умер. Теперь у меня нет челы и я сам возьму чашу для сбора подаяний и этим дам возможность милосердным людям приобрести заслугу,-- он храбро кивнул головой. Монастырские ученые не просят милостыни, но лама был необыкновенно одушевлен своей идеей.

- Да будет так,-- улыбнулся хранитель А теперь позволь и мне приобрести заслугу. Мы оба мастера -- и ты, и я. Вот новая записная книжка на белой английской бумаге, вот отточенные карандаши -- два и три, толстые и тонкие, все они хороши для писца. Теперь одолжи мне твои очки.

Хранитель посмотрел через них. Они были сильно поцарапаны, но почти соответствовали его собственным очкам, которые он вложил ламе в руку со словами: -- Надень-ка эти.

-- Перышко! Прямо перышко на лице!-- Старик в восторге обернулся, морща нос.-- Я почти их не чувствую. И как ясно вижу!

-- Они из билаура-- хрусталя, и их нельзя поцарапать. Да помогут они тебе найти твою Реку, ибо они -- твои.

-- Я возьму их: и карандаши, и белую записную книжку,-сказал лама,-- в знак дружбы между жрецом и жрецом, а теперь,-он порылся у себя за кушаком, отстегнул ажурный железный пенал и положил его на стол хранителя,-- вот тебе мой пенал на память обо мне. Он старый, такой же старый, как и я.

Это был пенал старинной китайской работы из железа, плавленого забытым в наши дни способом, и коллекционерское сердце хранителя дрогнуло. Никакие уговоры не могли заставить ламу взять подарок обратно.

-- Когда я вернусь, отыскав Реку, я принесу тебе рисованное изображение Падмы Самтхоры, подобное тем, которые я рисовал на шелку в монастыре. Да, и еще изображение Колеса Жизни,-- он тихо рассмеялся,-- ибо оба мы мастера -- и ты, и я.

Хранителю хотелось удержать его. Мало теперь осталось на свете людей, владеющих этой тайной, умеющих рисовать кисточкой для письма канонические буддийские картины, которые, если можно так выразиться, наполовину написаны, наполовину нарисованы. Но лама вышел большими шагами с высоко поднятой головой и, ненадолго остановившись перед большой статуей Бодисатвы, изображенного в момент созерцания, протиснулся между турникетами.