А потом все закончилось. Эля открыла глаза и почувствовала, что болезнь прошла. Тело было легкое, в голове словно звездочка поселилась — там было светло, а в душе странная радость. На кухне бормотало радио, значит, пришла мама. Эля потянула к себе сотовый. От воды он снова умер, но, отлежавшись, все-таки решил пожить еще немного. Сильно мигая экраном и задумываясь, он нашел в своей записной книжке телефон Максимихина. Звонок вызова дребезжал, норовя уйти в небытие.
— Сухова, — услышала она хрипловатый голос. — Я думал, ты успокоилась. А ты опять за старое?
— Привет!
Заготовленная тронная речь свернулась до односложного приветствия.
— Воспаление легких у меня уже есть. Осталось ноги перебить.
— У тебя воспаление легких?
Ну конечно! Если она болела, то почему Сашка должен был выйти невредимым после того купания в пруду?
— А что у меня еще может быть после встречи с тобой? Сама-то как?
— Температура была высокая, вот только что вроде как выздоравливаю. А у тебя?
— У врача спроси, он тут каждый день обход делает.
— Ты в больнице?
От неожиданности встала. Ничего себе!
Прошептала:
— Я не хотела.
— Оставь эти слова для речи над моей могилой. Никто не забыт и ничто не забыто.
— Почему не забыто? — закричала она. Показалось, что связь уплывает, что Сашка сейчас пропадет.
— Шучу я, — закашлялся Сашка. — Если с двадцатого этажа прыгать не заставишь, то считай, что мы квиты.
— Почему?
— Ну, ты ведь тоже болеешь. Это не может не радовать.
— Дурак!
— Я в курсе.
— Сашка… — Помолчала, набираясь смелости. — А мы сможем… — торопливо добавила, — потом как-нибудь, с тобой поговорить. Я хочу, чтобы ты мне все рассказал.
— И эти люди запрещают мне ковырять пальцем в носу, — простонал Сашка.
— Мне очень нужно.
— В ЗАГСе выходной воскресенье, понедельник.
Испугалась. О чем он? Бредит?
— Зачем нам ЗАГС?
— Предлагаю встретиться на регистрации моей смерти.
Звук в трубке пискнул, поплыл.
— Выздоравливай скорей! — заорала Эля, поднеся зачем-то экран к самым губам.
Трубка погасла. Вот и у телефона воспаление легких. Интересно, как оно у техники лечится?
— О! Проснулась? — заглянула в комнату мама. — Чего кричишь?
— Мама, а сколько лечат воспаление легких?
— От головы зависит. Если голова дурная, то долго.
Все, что произошло, представилось длинной дорогой, по которой она шла почему-то не прямо, а петляла, падала в канавы, забиралась в кусты, лезла в горы, прыгала с круч. Хотя можно было просто идти. Но это была и ее дорога. Ее надо было пройти.
— Дурная, — прошептала, зачем-то пряча телефон под подушку.
— Тогда я тебе сейчас чай принесу, — нахмурилась мама. — И что ты все время в какие-то истории влипаешь?